Звери у двери

Подошёл Илья, едва ли не силой буксируя Ольгу, источающую виртуальные аналоги галлонов лимонного сока. По крайней мере, физиономия у девушки была такая, словно она объелась кислятины. Илюхины глаза, в этот момент, напоминали такие же, но у больного пса. Последнее время частенько вижу такие. В зеркале.

— Ну что, по пивку? — жизнерадостно предложил Паша и получил, от Натахи локтем в бок, — о-ох, дык я же про вас беспокоюсь! Наташа, как ты могла подумать? Я же ни-ни, до вечера.

— Очень на это надеюсь, — в голосе его подруги лязгнул металл, — и попробуй мне вечером перебрать! Заставлю курсовик с утра делать. Мой.

— Может, всё-таки дождёмся виновницу торжества, — предложил я, — вроде как день рождения готовились отмечать.

— А давайте будем пока начинать без неё, — как-то уж совсем бодро предложила Галя и уши у неё стали пунцовыми, — пока то, да сё…

Все умолкли и повернулись к ней. Теперь девушка стала красной с ног до головы. Это, конечно, придавало ей определённый шарм, но мне сейчас было не до того.

Витёк стряхнул со лба соломенную прядь и негромко сказал:

— А ну, колись, ночная гостья. Это имеет какое-то отношение к твоему утреннему разговору? О чём ты там трепалась с сестрой и почему её телефон молчит?

— Ну и чего вы на меня уставились? Я-то тут при чём? Позвонила, сказала, дескать к речке они не придут, попросила извиниться, ждёт всех вечером. Всё.

— Твою мать, — сказал я и сел на краю обрыва. Ощущение было такое, словно врезали по пузу. Понятно, чем она сейчас занимается, — надо было взять водки.

— Я взял, — буркнул Витёк и сел рядом, — как жопой чуял. Позвонила вчера, извинилась. Ещё думал: какого хрена?

— Тебе тоже? — спросил я, — понятно. Тяни водку сюда.

Витя встал и вдруг его нога поехала на жёлтом потёке глины. Не удержавшись, товарищ едва не кубарем съехал вниз.

— Вот чёрт! — выдохнул Илья над моей головой, и мы бросились на помощь.

— Витёк стоял на четвереньках около самого берега и громко матерился. Его джинсы оказались грязны чуть менее, чем полностью, а вся левая половина лица измазана жёлтым. Хоть сейчас на съёмки «Храброго сердца 2». Однако, при этом, судя по всему, он не получил ни единого ушиба.

— Улыбочку! — попросил Паша и несколько раз щёлкнул неудачника телефоном, — прелестно, прелестно!

— Говнюк ты, Паша, — Витька сплюнул глиной и наклонился над рекой, — красавец, мля…

— А, кстати, — Пашка повертел головой, — где эта хрень…Ага, вот. Помогите вытащить, а то тяжёлая, зараза.

Тяжёлая зараза оказалась чем-то, вроде прямоугольного ящика, обросшего каменным панцирем. Весила эта ерунда килограммов сто, не меньше. И ни единой ручки. В общем-то каменную хрень можно было запросто принять за обычный булыжник, если бы не пара нюансов. Во-первых, форма — идеальный параллелепипед, без малейшего изъяна. Ну и главное, у штуковины имелась совершенно чёткая разделительная щель, поэтому ларчик был обязан открываться.

Тяжело пыхтя и ежесекундно поскальзываясь, мы-таки смогли выпереть проклятущую штуковину наверх. Всё это время, за нашими спинами слышался громкий плеск и не прекращались издевательские комментарии. Витёк развлекался. Надо будет его ещё раз мордой извозить!

— Что там? — брезгливо осведомилась Ольга и ткнула ящик носком туфли. Обалдеть, я только сейчас обратил внимание на её шпильки. На пикнике!

— Ща узнаем, — Паша достал из кармана нож и разложил его, целясь в щель на боку находки, — ща…

— Балда, а если это — взрывчатка? — совершенно спокойно осведомилась Натаха, — узнаешь тогда, есть жизнь после смерти, или нет.

Ольга и Галя, на всякий случай, отступили назад. Мне, честно говоря, было всё равно. Да и не походила эта штука на вместилище боеприпасов. Странным казался лишь её вес, при относительно небольших габаритах.

— Фигня, не может быть, — Паша воткнул лезвие ножа в чёрную полоску, — да и в воде оно лежало: отсырело бы. Блин!

Нож жалобно лязгнул и сломался.

— Может, кнопка какая-нибудь? — предположила Галька и приблизилась на один шаг. Ольга осталась на месте и прикусила нижнюю губу.

Я молча отодвинул Павла, горюющего над сломанным ножом и стал ощупывать гладкую холодную поверхность. Ни выступов, ни впадин — ничего. Когда пальцы коснулись узкой полоски щели я, повинуясь внезапному импульсу, потянул вверх. Внутри очень тихо щёлкнуло и тяжеленая крышка, с лёгкостью, откинулась.

— Очередная победа опытного медвежатника, — Илья похлопал меня по плечу, — поделись секретами мастерства.

— Переходи на тёмную сторону силы, Люк, — пропыхтел я, — ещё и не такому научим. Кроме того, у нас имеются печеньки.

— Ух-ты! — протянула Галя и облизнула губы острым язычком, — а потрогать можно?

Теперь стало ясно, откуда эта неподъёмная тяжесть. Ящик не обрастал камнем — он и был каменным. Целиком. За исключением крохотного пространства в середине. Именно здесь, в небольшой прямоугольной выемке, устланной чем-то, напоминающим чёрный бархат, лежало то, что Галя хотела потрогать.