Звери Земли

– Да, я еще двенадцать лет назад понял, что теория ошибочна. Случается с теориями такое. Но чтобы «отец» теории, осознав ошибку, продолжал теорию развивать… Это, наверное, единственный и уникальный случай. Однако пришлось… Не нужна воякам правильная теория, позволяющая делать из аномалов, например, живые приставки к комплексам управления огнем… Не доросли они. Не достойны. Пусть копаются в мертворожденных построениях, а мы двинемся своим путем… С теорией «генетической проекции» наперевес – вперед, к светлому будущему! Нам будет трудно, нам будет адски трудно, Питер, но у меня все же есть мечта. Я мечтаю, что однажды мы, аномалы, перестанем быть изгоями, или забавными зверушками, или опасными зверями, или просто чем-то непонятным и ненужным, чье существование можно игнорировать… Что наконец – не на словах, не на бумаге, а на деле, – победит принцип: «Все люди сотворены равными». Я мечтаю, что однажды в школе – в самой обычной школе – твои дочери, Питер, смогут сидеть в классе вместе с учениками-нормалами, и те будут дергать их за косы, а в следующем классе – провожать до дома и нести их портфели… Я мечтаю о том, что наступит день, и даже Хармонт, густо окропленный кровью невинных, превратится в оазис терпимости и справедливости. Я мечтаю, что придет день, когда все дети, рождающиеся в нашем мире, будут судимы не по отклонениям их генотипа, а в соответствии с их личностными качествами. Для этого нам придется засучить рукава, Питер, и ой как потрудиться… Чтобы стало так, число аномалов должно стать сравнимым с числом обычных людей. Пусть не сравняться, но хотя бы стать сравнимым. Не исчезающе малая величина, как до новых Зон. Не доли процента, как сейчас. Миллионы, многие миллионы… И мечта воплотится. Это мечта о завтрашнем дне, Питер, может, даже о послезавтрашнем, но я мечтаю сегодня! Я мечтаю сегодня…

Мечтатель… Не хотел бы я быть на месте нормала, что рискнет дернуть за косы Аню или Маришку… А миллионы таких маришек первым делом отодвинут нормалов от всех рычагов власти: хватит, порулили, наша очередь.

– Ну что, помечтал, полегчало? Ты все-таки растолкуй мне, бестолковому, про новый Исход получше. А то меня воспоминания о первом Исходе как-то не вдохновляют… Слишком дорого мне обошелся тот Исход… Неимоверно дорого.

Он был где-то не здесь… Он был там, в своей великой мечте. И ответил рассеянно, толком не понимая, что говорит…

– Теперь все будет по-другому, тихо и спокойно. Совсем не так, как в Хармонте, когда пришлось потрудиться, чтобы сдвинуть с места всю эту ораву сталкеров и их детей… Тогда они были нужны, и пришлось пинками сгонять их с насиженных мест, а сейчас достаточно…

Хрясь!!! Я ударил его в скулу рукоятью трофейного «Глока», жалея лишь об одном: слишком легок этот пистолетик, слишком много в нем пластика, зря не взял сюда увесистый «макарыч». Эйнштейна откинуло назад, но кресло не упало, слишком близко стояло к стене…

Маму застрелили издалека. Очередью из трех пуль. Совсем как Жужу на Садовой… Три пули в грудь. Никакого броника. Никакой надежды. Выходных отверстий не было. Пули, выпущенные из М-16, плохо стабилизированы, они не просто попадают в человека, а кувыркаются в теле, разрывая плоть. Ее убили не со зла… Можно сказать, случайно. Им было все равно, кого убить, чтобы остальные бежали быстрее… Чтобы не вздумали остановиться, оглянуться и задуматься… Задуматься, кому был нужен тот Исход. И зачем…

– Быстро рассказывай свои наметки. О том, как добраться до Хармонта.

– Питер, ты не понял… Я не это хотел…

Хрясь!!! Рукоять «Глока» вломилась в его лживую пасть, разбила губы, выбила пару зубов.

– Ответ неверный! Я спросил про Хармонт! И про твои наметки, как туда попасть!

Он понял, что шутки закончились. И заговорил по делу…

* * *

Теперь наконец-то говорил я… Наконец-то мог выговориться, не попадая под гипноз его ответных слов.

Наверное, я действительно дурак. Считал по умолчанию, что мои аномальные способности после переезда в Россию развились и усилились, и со способностями Натали произошло то же самое, а Эйнштейн так и остался при прежних своих умениях.

Мы-то были молоды, мы еще росли и развивались – и телом, и всем остальным… А он был уже выросший, сложившийся человек и аномал, даже старик по нашим тогдашним меркам. Куда уж ему…