Звероликий

Нет, так дело не пойдет. Нужно определиться. Если бы еще Натали точно указала, где здесь расположена святая святых. А то ограничилась коротким замечанием, что, вроде как, люди с бумагами спускались «куда‑то в подвал», и кабинет самого Элмса тоже находится «где‑то там».

Выходит, прячется от света божьего наш чудодей. Неужели и именитых гостей принимает там же? Как‑то не мог себе Крис представить Трималхиона спускающимся в потайной бронированный бункер на поклон к целителю.

Придется снова задействовать резервы. А не хотелось бы. Еще же выбираться отсюда. Но без использования маны тут никак не обойтись.

После недолгих колебаний сыщик таки прибег к заклинанию «третьего глаза». Сразу же стало легче ориентироваться в путанице коридоров, лестниц и дверей. Внутренний компас безошибочно указал направление, в котором следовало двигаться.

Нужный ход оказался как раз в том самом кривом коридорчике. Замаскированный большой картиной, изображавшей Элмса стоящего во весь рост, одетого в античную белоснежную тогу и протягивающего к зрителю руки. Над головой проповедника были золотом начертаны слова, принадлежащие Спасителю: «Придите, страждущие, и я упокою вас».

Крис в сердцах сплюнул и выругался. Эти явные намеки стали его уже раздражать.

Бесцеремонно пнул нарисованного экстрасенса ногой пониже живота. Полотно со скрипом повернулось вокруг оси, открыв взору кинокефала арку прохода. Крутые ступеньки вели куда‑то вниз.

Оглядевшись по сторонам, Лайер начал медленно спускаться по лестнице, не забыв вернуть живописного целителя на место.

Только он успел сделать несколько шагов, как там за холстом, послышались тяжелые шаркающие шаги, а за ними зазвучали и грубые, хриплые голоса.

– Афонь, ты ведь тож слыхал скрып, друг?

Знакомый гоблин.

– Ага, друг! Заскрыпело так, что у меня ажио мураши по телу побегли!

Да еще с напарником.

– И чегой‑то могло быть, друг?

– Чай, дверь скрыпнула. Сыщик замер. Неужели стражникам доверили тайну образа?

– Сколь раз было говорено, чтоб двери за собой запирали, а все без толку! – проворчал Афоня.

– Люди, друг. Что с них возьмешь? Ты, друг, приметь, кака дверь не приперта, а утресь доложишь батюшке! Он ужо задаст им перцу.

– Да как, друг, тут приметишь? Они ж все одинаковы, двери‑то.

– Елы‑палы, мозга куриные! А пометить? Царапни кось, друг, ее коготком, и вся недолга!

– Ох, ты и догада, Кузема. Быть тебе нашим старшим, друг!..

Продолжения разговора Крис уже не слышал. Убедившись в полной умственной отсталости приятелей, не способных даже номер двери запомнить, сыщик продолжил спуск вниз.

Насчитал сорок пять ступенек, прежде чем очутился в невысоком, в стандартный человеческий рост, и узком коридоре, освещенном «вечными египетскими лампами» (надо же, и здесь без магии не обошлись).

По обеим сторонам прохода обнаружилось по три двери, на которых не было ни табличек, ни даже номеров, как на тех, одну из которых сейчас царапает гоблин Афоня.

Лайер внимательно осмотрел и обнюхал каждую из шести. Больше всего подходила правая дальняя. Ее, по всей видимости, частенько смазывали. Не в пример остальным, находившимся в небрежении.

Прощупал ауру. А вот здесь была закавыка. Если дверь вела туда, куда он и полагал, а именно в кабинет Элмса, то отчего на ней не было заклинания? А ведь должно бы иметься. Не зря же столько препон на пути к ней наставлено.

Принюхался получше.

Ага! Вот оно. Таки было. И неслабое. Но недавно его деактивировали. Хозяин возвращался, а потом в спешке забыл наложить вновь? Что‑то не сходится.

Осторожно толкнул дверь. Та бесшумно отворилась. За нею царила кромешная тьма.

Сгруппировавшись, детектив переступил порог… и получил ощутимый удар по ушам.

В комнате таки кто‑то был. Некто, пришедший сюда часом, а то и несколькими минутами раньше (хотя вряд ли, в этом случае Крис наверняка бы взял не успевший развеяться след). И эта личность хорошо владела приемами борьбы. Вон как по голове оприходовал. Знает, куда бить. Но того, что встретится с кинокефалом, а не человеком, пришелец уж точно не ожидал. Потому как замешкался со вторым ударом, чем и не преминул воспользоваться Лайер.

Развернувшись всем корпусом вдоль оси, он что есть сил лягнул темную, неясную тень (странно, что даже третье око плохо различает) ногой.

– Хатихат хара! – раздалось сдавленное.

Так, оно разговаривает по‑человечески. Уже легче. Не очередной гоблин или, как того опасался Крис, дракон или химера.

Сыщик стал наносить удар за ударом, большей частью промазывая, но иногда и достигая цели. Причем после каждого попадания сыпались негромкие, отрывистые фразы:

– Пегер! Зевель!

А после одного особенно удачного Крисова хука, угодившего противнику прямо в глаз, последовала гневная тирада:

– Зайн ба‑айн!