Звероликий

Хоть Гербарий и прославился как строитель помпезных зданий вроде сорокаэтажного небоскреба Делового центра (через семь лет после постройки начавшего разваливаться), но подземку заставила построить нужда. Полуторамиллионный город буквально задыхался от повозок и паромобилей, узкие улицы переполняли пешеходы и транспорт, и, бывало, самому префекту приходилось добираться до собственной резиденции два часа.

Надо сказать, что незадолго до начала работ к Валерию явились жрецы трех великих богов и несколько местных магов первой величины и попросили отказаться от столь неслыханного дела, говоря, что подземелья тревожить не надо. Пожаловались и христианские священники – дескать, невместно забираться человеку под землю, приближаясь к преисподней и ее хозяину.

Но атеист и материалист Гербарий уперся, и тогда чародеи и жрецы, смирившись с неизбежным, преподнесли ему карту, на которой указали примерный маршрут прокладки тоннеля, и заодно места, через которые подземку тянуть нельзя ни в коем случае. И как ни странно, префект согласился с их доводами – атеист‑то он был атеист, но на носу были выборы, и случись что – не видать ему кресла как своих ушей без зеркала.

Так или иначе, а за каких‑то три года первая в мире подземная городская железная дорога была проложена, соединив порт и обычные вокзалы, каких в Сераписе было к тому времени пять. И хотя паровозы заполняли тоннели паром, дымом и гарью, несмотря на мощную вентиляцию, в первый же год своего существования метрополитен перевез без малого десять миллионов человек. Со всех окрестностей и даже из дальних мест приезжали люди, чтобы только посмотреть на это сооружение, тут же окрещенное газетами «восьмым чудом света», и хотя бы раз прокатиться на нем.

Хотя писаки тут не так уж далеко ушли от истины – и по сей день метро построили лишь в Афинах, Сиракузах да в Неаполе – ну и в Александрии, конечно (а за Имперскими пределами – только в Киеве).

Так что Гербария было за что хвалить.

Впрочем, за эти семьдесят лет приходилось не раз и не два вспоминать предупреждения старых жрецов. То вдруг затопит прорвавшимися грунтовыми водами целую ветку, а ни геологи, ни техникусы, что называется, ни сном ни духом. То уже пробитая линия вдруг упрется в несокрушимый гранит, хотя по всем картам там должен находиться мягкий известняк. То вообще начнет происходить всякая чертовщина – как, например, в прошлом году со станцией «Новый Порт».

Пока строили, все вроде было нормально, а как собрались открыть, так и началось… Либо ни с того ни с сего замкнет все кабели и обесточит перегон. Или опять‑таки прорвется вода, так что без малого месяц откачивают. То просядет несокрушимый, казалось бы, свод из лучшего бетона старейшей в Галлии фирмы «Витрувий и сын», существующей уже тысячу лет…

Полтора года пытались запустить злополучную станцию. И инженеров лучших со всей Империи созывали, и чародеев, и служителей разных вер – вот до чего ведь дошло! Но как ни старались маги, как ни гоняли жрецы злых духов – а толку нет. В конце концов, на станцию плюнули и решили прекратить трату денег. Так и стоит она до сих пор – темный вестибюль, освещенный несколькими моргающими дежурными лампами, покосившиеся колонны, стены с отвалившимися изразцами, пол, залитый грунтовыми водами.

Обходчики выбрались в небольшой зал, мрак в котором рассеивал намертво замурованный в гранит сводов древний «кристалл холодного света».

Камень вокруг него носил явные следы настойчивых и безуспешных попыток выковырять драгоценный светильник.

«Да, умели строить предки», – подумал Эгмонт.

– Привал, – распорядился Марк. – Надо перекусить.

Они принялись за еду.

Мастер Марк достал из рюкзака эмалированный судок и, орудуя складным ножом, принялся деловито поглощать кроличье жаркое.

«Подземелыцики» начали хлебать суп из хинского термоса, закусывая бутербродами и запивая пивом.

А Эгмонт Клавдий грыз галеты, запивая холодным чаем из фляжки, – ему прописали диету.

Между делом они завели разговор о тайнах сераписских подземелий – а о чем еще говорить в этих самых подземельях? Как это обычно водится, люди начали пугать друг друга, вспоминая всякие слухи и легенды.

…Глубоко‑глубоко под Северной линией живет племя выродившихся людей – потомки отбросов общества, обосновавшихся в подземельях более полстолетия назад. Они редко выходят на поверхность, почти не говорят на человечьем языке, питаются объедками, мышами, голубями, а иногда и людьми – пьянчужками, запоздалыми пассажирами, такими же, как они, бродягами.