Звероликий

Погода сильно изменилась к худшему, и действия наших воздушных кораблей были затруднены тем, что им приходилось лететь против ветра. К тому же приближалась гроза, и чтобы избежать удара молнии, оставшимся воздушным судам пришлось спешно подняться выше туч, сбросив не только балласт и бомбы, но и оружие, и даже, увы и увы, тела погибших героев.

К вечеру погода стала портиться: по небу быстро бежали тучи, сгущаясь прямо на глазах; ветер усилился и перешел в самый настоящий шторм. Порывы ураганного ветра швыряли нас из стороны в сторону, и двигатели работали на пределе.

Именно тогда мы потеряли большую часть из оставшихся кораблей.

Жестокая качка не прекращалась, и наши воздушные матросы – храбрые, но непривычные к такой обстановке – чувствовали себя на редкость плохо. К качке прибавился и жестокий холод – мы поднялись почти на три мили над землей.

В этот момент мы увидели русский дирижабль, оказавшийся так близко, что мы могли разглядеть людей на его палубах. Это был новый аппарат типа „Упырев‑Хабенский“, с пятью моторами и алюминиевым корпусом. Из иллюминаторов его двухпалубной гондолы высовывались стволы винтовок и автоматов.

Дальнейшее я, к стыду своему, помню плохо.

Нас подбили, и мы потеряли управление, а кораблям прикрытия было не до нас.

К счастью, сильным ветром нас отнесло на юг, к морю, и через тридцать часов наш израненный, но непобежденный „Орел Камбиза“ приземлился в расположении нашей доблестной армии.

Увы, судьбе и козням Аримана было угодно отнять у нас победу, которой мы вполне заслуживали.

Наши неудачи, как мне кажется, объясняются тем, что мы не сумели высадить с наших дирижаблей на землю достаточные силы десанта, чтобы уничтожить зенитную артиллерию врага. По правде сказать, мы вообще не могли высадить никакого десанта, поскольку дирижабли нашей конструкции совершенно не годились для переброски десантных частей.

(Поэтому отправку на свинцовые рудники всех конструкторов Главных воздухоплавательных верфей считаю вполне справедливой.)

Но я по‑прежнему утверждаю: будь у меня не двадцать, а хотя бы сто дирижаблей, мы бы, несомненно, достигли поставленных шахиншахом целей. Во всем виновата ужасная погода этой северной варварской страны…»

(Мгебр Нарасин Орозий. Воспоминания о неудачном рейде на Дербент // Третья русско‑персидская (Нефтяная) война в мемуарах участников. – Александрия: Центральное военное издательство Римской империи, 2756 г. от основания Рима.)

Глава четырнадцатая ОХОТНИЦЫ ЗА ПРИВИДЕНИЯМИ

Нет, так путешествовать она не согласна!