Зверолов

Хаусер сразу облюбовал флагман. Самый огромный, идущий впереди всех. Наверняка именно там угнездились и самые жирные пришельцы.

Некоторое время бригадный генерал разыскивал на корпусе звездолета удобное место, чтобы вонзить «багор». И вскоре он нашел его — в задней части кормы, чуть в стороне от боковой дюзы.

Собственно, пока еще не было уверенности, что эти выпуклости сзади — именно дюзы, но от них исходило голубоватое свечение, так что за неимением лучшего слова…

«Отто Скорцени» был оснащен специальным устройством для космического абордажа. В Последнюю войну такие применялись очень широко — противники почти не обстреливали друг друга, предпочитая захватывать пленных живыми, а корабли неповрежденными. Ни Лебедева, ни Хаусер, разумеется, в тех баталиях не участвовали — их обоих тогда еще не было на свете. Но обучение они проходили.

Вначале из днища корабля-шпиона выдвинулась телескопическая игла. Медленно и осторожно «Отто Скорцени» приблизился к гигантскому звездолету и принялся буквальным образом вворачиваться в него. Абордажный «багор» понемногу расширялся, высверливая в корпусе аккуратное отверстие.

Со стороны микрокосмолет походил на комара, присосавшегося к сонной корове. Если корова не заметит его присутствия, комар вытянет свою каплю крови и уберется восвояси. Если же заметит… достаточно будет одного удара хвостом.

По счастью, шкура этой «коровы» не оказалась ни слишком крепкой, ни слишком толстой для точечных плазмосверл землян. Через несколько минут раздался писк, извещающий, что отверстие готово. В него тут же скользнули зонды, чтобы измерить физпараметры и взять пробы воздуха.

— Понадобятся скафандры, — сообщила Лебедева спустя минуту. — Там плюс сто шестьдесят по Цельсию, а воздух совершенно непригоден для дыхания. Кислород есть, но очень мало — менее одного процента от нормы. Большая часть атмосферы — хлор и аргон. Присутствуют ртутные пары.

— Если они дышат этой гадостью, тогда понятно, почему они такие агрессивные, — проворчал Хаусер, пока вокруг него со свистом сгущался скафандр. — Оружие все взяли? У Трооста вижу, а вы, Лебедева?

Пилот хлопнула себя по бедру, на котором висели стопер и легкий бластер.

— А модификанты есть?

— Ускоренные рефлексы, уплотненные мышцы, подкожная нейросеть, — коротко перечислила Лебедева.

— Сойдет. Я выхожу первым, вы за мной, Троост замыкающим.

В полу разъехался люк, и массивная фигура Хаусера скользнула в нее, точно крот в нору. Он сгруппировался, ожидая толчка в ноги, но вместо этого повис в невесомости. Тихо чертыхнувшись, Хаусер включил ионники в ладонях и торопливо отлетел в сторону, освобождая дорогу Лебедевой.

— Забыла предупредить про невесомость, — виновато произнесла та, увидев выражение лица генерала.

— Пф, — фыркнул Хаусер. — У них что, нет искусственной гравитации?

— Да, какие-то отсталые пришельцы, — поддакнула Лебедева.

— Ну, надо признать, что мы и сами изобрели ее довольно случайно, — рассудительно произнес выплывший из люка Троост. — Если бы Силей не уронил тот шарик на установку… кто знает?.. Чисто теоретически искусственную гравитацию могли изобрести еще в девятнадцатом веке — возможности для этого в принципе тогда уже были…

— Ага, мели больше, — хмыкнул Хаусер, переворачиваясь головой «вверх». — Лебедева, как с невесомостью? Умеете?

— Шесть достижений в космоболе, — коротко ответила пилот и, чуть рисуясь, птицей устремилась вперед.

Отсутствие гравитации было далеко не самым странным на корабле пришельцев. Если снаружи они выглядели более-менее нормально, то внутри царил… сюрреализм. Другого слова и не подобрать.

Не было выраженных пола и потолка — все поверхности смотрелись одинаково. В условиях невесомости это неудивительно — когда-то и земные космические корабли были таковы. Однако водоросли, растущие из каждой стены, — это что-то совсем неземное.

Хотя не водоросли, конечно. Просто какие-то колышущиеся ленты серо-стального оттенка. Они покрывали все, куда ни посмотри. Между ними пробегали искры, а иногда вспыхивали словно водяные шарики — только изумрудно-зеленого оттенка. Кое-где торчали толстые трубы, источающие сизый дымок, — возможно, нагнетатели воздуха или иные средства вентиляции.

В воздухе же стройной колонной плыли… про себя Троост окрестил эти штуки «вагонетками». Метр двадцать в длину, шестьдесят сантиметров в диаметре, они имели форму муравьиных яиц, масляно блестели и разбрызгивали во все стороны тягучие сероватые капли. Анализатор показал, что это амальгама цинка с примесью нераспознанного вещества.

Хозяев корабля пока что не видно. Если, конечно, ими не являются эти самые «вагонетки». Они совершенно не похожи на разумных существ, но Вселенная способна преподносить и не такие сюрпризы.

Самым неприятным сюрпризом стало отсутствие связи. Инфы у всех работали нормально, но выйти в Инфранет не получалось. Что-то вокруг создавало сильные квантовые помехи.