Звезда Аделаида - 2

Душа-то у этой Адрианы погаже будет, чем у той же глупой, но непорочной и чистой в помыслах Карры, хранящей, а, может, уже и нет, ибо память варваров коротка, но... злопамятна Значит, помнит до сих пор эта Карра, что с нею выделывали солдаты Грёбанного Кесаря. А в отношении этой Адрианы Ферфикции или как-то так, то ромейское воспитание подразумевает дурные, распущенные нравы. Вот только мне попался неразвращённый молодой человек, и то, скажи Мерлину и Моргане грамерси, Сев.

Да хоть обграмерсикайся, а Квотриус уже заглотил наживкув виде девицы, старшей его. Ох, кажется мне, не состоится этот Союз. А спрошу-ка я Квотриуса прямо, без обиняков насчёт этой невестушки:

- Что же, примешь ли ты девицу сию в супруги, предложенную и подложенную фактически тебе, мой Квотриус?

- О, северный мой ветер, преяро обжигающий хладом голоса, жалящий недобрым взглядом больнее, нежели острие гладиуса, больнее, нежели карающий металл спаты, знаешь ты, что люблю я только тебя, и тяжко мне становится при мысли о женщине, коей нужно будет зачать дитя, но… И женюсь я только ради тебя.

Чтобы ты смог родиться в своём времени. Не можешь же ты быть предком самого себя, значит, заменю я тебя на супружеском ложе, хотя и сделаю сие без удовольсьтвия какого-либо, лишь бы добиться отдачи от женщ... девицы сей, дабы зачала она поскорее и оставила бы в покое меня, полностью предоставив тебе,. Конечно, коли не побрезгуешь мною ты, о брат мой возлюбленный, великодушный, лишь ради зачатия наследника, коий положит начало роду твоему. Мною, измаранным женщиною.

- Нет, вовсе не такой я женоневистник, как думаешь ты обо мне, о Квотриус мой. Только мой! Единственный!

Последние фразы были произнесены довольно Квотриусом спокойно и рассудительно за исключением одного заикания - верно, брат и не рассчитывал, что ему - полукровке - достанется честная девица.. Словеса было произнесены так, словно у Квотриуса была масса времени, чтобы обдумать столь неожиданный поворот судьбы. Но внезапно он нежно простонал:

- Се-ве-ру-у-с-с! Молю тебя, пока ты будешь ещё … здесь, не откажи мне в близости с тобою, только, как захочешь ты, и пускай буду я снизу, меня не волнует более сие, лишь бы был ты со мною. Ибо ты - лампада души моей, невиданный цветок, расцветший в сердце моём, прекрасный, мудрый, священный ворон, ветер северный, непостоянный, то окутывающий тело и заключающий его в оболочку некую, будоражащую кровь, то язвящий насквозь, обжигающий кости даже, ты - любовь моя единственная, на всю жизнь. Единственная любовь моя, единственная...

Он всё повторял, словно бы в забытьи некоем, охватившем его душу и тело, околдовавшем его разум, и он продолжал в исступлении:

- Молю тебя, Се-ве-ру-у-с-с!

- Да будет по слову твоему Квотриус. Мы любим друг друга более, нежели плотски, как полюбишь ты супругу свою, но и всем сердцем, более того скажу - всеми нервами своимм, со всею страстью. И постараюсь я не ревновать тебя к ней, - добавил улыбающийся, скрепя сердце, Северус.

Буду, ещё как буду изводить себя в те часы, когда будешь ты с женщиной. Я-то знаю себя!

Буду мучаться приступами ревности, буду метаться, как загнанный в клетку абсолютно дикий волк - грязное животное для `хвасынмкх`, но не для меня собственной персоной, ибо громадным волко оборачивается друг мой Ремус в времена Доброй Полной Луны. И стану я метаться по своей спальне, как по клетке, буду в кровь разбивать костяшки пальцев о шероховатые, лишь белёные стены, чтобы заглушить боль душевную злосчастную хоть на немного…И так продолжаться будет, пока не вернёшься ты от женщины, не раз познанной тобою к несчастью моему...

Надо срочно переключиться на иное, скорее, на иного.