Звезда Аделаида - 2

Ты в пестик поиграй ещё, что ступку толчет, в кувшин и воду позабавься.

Глядишь, супруге радость принесёшь,

Зачнёшь наследника ты в первую же нощь.

Мальчиковую поющую процессию сопровождал молодой супруг, уже тихо постанывающий, так, чтобы не было слышно окружающим его «друзьям», от жуткой, никогда прежде не окутывавшей его голову с… такой неимоверной силою, мигрени и шатающийся весьма сильно от выпитого, но из-за этого так и не прошедшего головокружения. А так хотелось забыться - даже не в объятиях Квотриуса, а одному, на своём и только своём, не очень-то широком ложе. Ну да и оно сойдёт, авось Северус не свалится с него в ночи, только бы его все - все! - оставили в покое. Ну хоть на пол-ночи, потом можно будет завалиться и к Квотриусу… если он не отбудет плавным морским - а почему морским, а не простым речным? - паромом к супруге самого Сева. А, может, сегодня «по расписанию» завалиться к Гарри?

Следом за ним шли сопровождающие гости - опять гонители и гонительницы злых каких-то духов - «друзья» и «подружки». Да было ещё около десятка - полутора упившихся высокорожденных патрициев, которые решили проветриться на морозце чтобы, вернувшись, продолжить есть и пить. Похабникам-мальчишкам за их «творчество» и просто прохожим гости бросали лесные орехи, для плодородия и в знак счастья. На греческие орехи из-за их дороговизны не поднялась рука самого чванливого Сабиниуса Верелия.

Подойдя ко входу в дом, Северус поднапрягся и поднял наевшуюся и напившуюся до отвала, и без того пухлую, а попросту - жирнющую супругу на руки, чтобы перенести её через порог, дабы молодая жена не споткнулась об него, что считалось очень дурной приметой. А приметы оно, как Восток, дело тонкое - ещё изнасилует его, Сева, или Квотриуса.

Перевалив толстую тушку, наглухо замотанную в паллу, в тесную прихожую комнатку, он увидел всех Господ домочадцев в сборе. И Квотриуса…

Тот зачарованно взглянул на возлюбленного брата Северуса. Он был бледен более обычного, волосы его, растрепавшиеся от ветра, поблёскивали от многочисленных снежинок, усеявших их. Глаза его - широко распахнуты, в них отражались безумная усталость, долговременно терпимая боль и… ещё какое-то чувство - опьянение, схожее по виду не умевшего читать «глаза в глаза» названного брата, словно бы, как будто с любовным томлением. Только обращено оно было не к жене - довольно неприглядной толстушке, хоть и ромейского вида, а к нему, брату своему - бастарду. Но Квотриус отвёл взгляд и начал изучать высокорожденную и такую… горделивую Адриану. Вот они и встретились глазами…

Шумящая толпа высокорожденных гостей, вышедших пробздеться, «подружек» и «друзей», всех - слегка протрезвевших на ночном морозце и ветру, забрав с собой выполнивших свой долг перед невесткой «родителей» Северуса, отправились продолжать празднование свадьбы в дом, оставленный теперь уже навсегда молодою женой. Да не о чем Адриане и жалеть-то было - все три дома-то всё равно съёмные! «Родители» жениха по всё той же строго соблюдаемой традиции предоставили Адриану хлопотам тех же женщинам, которые вели невесту к алтарю.

Только Квотриуса никуда не пригласили… И он отправился в спальню своего возлюбленного брата Северуса только лишь за одним, вернее…

… Дело об уничтоженных оборотнях Скримджер сначала решил было замять, всё равно террористическая группировка «Свободу волкам позорным!» была уничтожена полностью в дверях его же кабинета внутриминистерской, полностью сменённой, а каким каким способом? - догадайтесь сами! Так, что и свидетелей не должно было бы остаться, не считая сменённую тем же вульгарным, но стопроцентным способом, службы уборки внутриминистерского подчинения - всей! Но… на незадачу мистера Руфуса Дж. Скримджера мистер Арбиус Эйч. Вустер, глава Аурората пришёл класть голову на плаху именно в тот день и в тот час - дери его Мордред! - когда волки, сгрудившиеся мёртвой кучей, стали превращаться обратно в людей, доказывая тем самым людскую магическую сущность нелюдей. А в холле, так вообще, было поле, усеянное мёртвыми, разукрашенными кровавыми разверстыми ранами и расплывами на оставшейся одежде, телами. Арбиус Вустер, честное словоо Аурора, сам того не желая, одним своим появлением практически сам навязал министру расследование загадки «неправильного» модифицированного Аконитового зелья.

Искали подпольную лабораторию, предполагая, впрочем, неверно, что изготовитель зелья был «свой», а, значит, погиб при исполнении… к счастью, невыполненного долга.