Звезда Ассирийского царя

– Мы его найдем! – проговорил скиф. – Но кстати, о сокровищах: мы договаривались, что в благодарность за помощь ты отдашь нам священный камень, Кровь Бога. Пришло время выполнить это обещание.

– Я никогда не отказываюсь от своих обещаний, дорогой друг! – Навуходоносор поспешил успокоить скифа. – Но ты же понимаешь, что я не взял с собой святыню. Я не хотел подвергать ее опасностям военного похода. Она хранится в Вавилоне, в его главном святилище – Эсагиле. Приглашаю вас, великие вожди скифского племени, в свой город. Там я устрою для вас великий пир, достойный вашей доблести, и там я передам вам священный камень, «Звезду Вавилона».

– Мы приедем, как только завершим здесь свои дела. Жди нас не позднее полнолуния.

С утра позвонила Света Скворцова и сказала, что все в порядке, договор с Юлей на перевод главный редактор подписал. Те две главы, что послала ей Юля на пробу, очень всех устроили, хороший перевод, видно, что человек старается, душу вкладывает. И она, Светлана, под это дело выпросила у Главного для Юли аванс побольше и даже сумела протолкнуть его в бухгалтерии, так что пусть Юля проверит карточку, скоро деньги придут.

– Света, ты гений! – со слезами в голосе воскликнула Юля. – Не знаю, как тебя благодарить!

– Это ты у нас гений, – хмыкнула Света. – Главный уж очень тебя нахваливал.

– Вообще, как у вас там обстановка? – спросила Юля – так, для разговора.

Выяснилось, что обстановка нормальная. Потому что директор, как Юля сама понимает, занят своими проблемами, на работе бывает редко, и всем заправляет Главный, а он, как Юля знает, мужик вполне вменяемый. Директор же похоронил жену, кстати, из сотрудников на похороны никто не ходил, кроме Главного и теток из бухгалтерии, а после начали его осаждать женины родственники. Понаехали из провинции, выгребли все Александрины цацки и вещи носильные, все, говорил, забрали, вплоть до белья и чулок. Заявили права на ее машину и еще что-то там.

Это все директор как-то Главному рассказал, когда в издательство зашел и они коньячку в кабинете выпили. Кстати, раньше он этим делом не злоупотреблял, но теперь, говорит, достали его совсем эти родственнички. Хорошо хоть, квартира до свадьбы была куплена, а то и жилья бы его лишили. Вообще, по наблюдениям сотрудников, директор стал меньше похож на козла и больше на человека. Вот как.

– А что насчет наезда на Александру? – заикнулась Юлия.

– Никого не нашли. Никто эту машину толком не видел, номера не запомнил – как их найти-то? – вздохнула Света.

Юлия промолчала. Она-то знала, кто насмерть задавил Александру, она видела черную машину с затемненными стеклами. Разумеется, это те самые люди Ледокола, как выяснил Иван. Убили Александру, чтобы не болтала попусту, не называла имени любовника Ирины. Но что толку сообщать об этом в полицию? Кто Юле поверит? Да и не хочет она вмешиваться, пускай Иван сам разбирается с любовником своей жены.

С этой здравой мыслью она повесила трубку и переключилась на собственные проблемы.

– Ежик, идем на лечебную физкультуру к Анечке! – объявила она. – У нас праздник, скоро деньги заплатят!

К Анечке Ежик был согласен – она веселая, музыку включает, на детей никогда не кричит.

Когда они ушли, Иван с удивлением прислушался к себе.

Казалось бы, его положение – хуже некуда. Ни жилья, ни работы, ни денег, да еще висит над ним, как дамоклов меч, обвинение в убийстве. Откуда же какая-то неопределенная, смутная радость в душе? Откуда это чувство, что в его жизни случилось что-то хорошее?

Ну ясно – он с волнением ждет, когда вернутся домой Юля с мальчиком! Он осознал вдруг, что привязался к этой несчастной, измотанной, но удивительно мужественной девчонке и ее больному, но такому славному ребенку. У Ивана было такое чувство, будто у него наконец появилась семья. Странно, с Ириной он ничего подобного не испытывал. Он ее, конечно, любил, но они были два отдельных человека, не было между ними такой внутренней теплоты…

Додумать эту мысль Иван не успел, потому что в дверь квартиры позвонили.

Он бросился к двери, подумав, что вернулись Юля с мальчиком – забыли что-то или вообще решили не ходить, но перед самой дверью остановился, сообразив, что у Юли есть ключи. И не станет она звонить, чтобы он открывал дверь, потому что ребенок радостно заорет на лестнице: «Дядя Ваня, а мы уже дома!»