Звезда Ассирийского царя

Она соседей боится – вдруг сообщат свекрови о том, что Иван оказался совсем не тем, кого она хотела вселить Юле, что он не алкаш и не бывший зэк, что хорошо относится к ребенку. И тогда зловредная баба придумает еще какую-нибудь гадость. Нет, это не Юля.

Но тогда кто? Неужели его все же вычислила полиция? Да не может быть, эти орали бы на лестнице, в дверь колотили.

Осторожно, стараясь не шуметь, Иван подошел к двери, выглянул в глазок.

Перед дверью на лестничной площадке стоял невзрачный пожилой человек самого безобидного вида: сутулый, бледный, в дешевых очках с толстыми стеклами. В руке у него был блокнот с какими-то вложенными в него квитанциями, который незнакомец уныло разглядывал, видимо, проверял адрес.

Сверившись со своим блокнотом, он еще раз позвонил.

Иван убедился, что на площадке никого нет, кроме этого безобидного старичка, и спросил через дверь:

– Вы к кому?

– Я из «Энергонадзора», – ответил тот. – Показания счетчиков сверяю. Откройте мне, пожалуйста.

Иван не спешил открывать, и старичок жалобно вздохнул:

– Мне еще тридцать адресов обойти надо, и везде так – кто не открывает, а кого вообще нет дома… откройте, а то еще раз приходить придется…

Иван решил, что от этого безобидного старичка никакой беды не будет, опасности он не представляет, и открыл перед ним дверь. Тот вошел, снова вздохнул:

– Вот спасибо! С утра по лестницам хожу… у вас хоть лифт есть, уже легче… где у вас счетчик?

Иван показал на металлический шкафчик, открыл его. Старичок записал на листок цифры, поставил пометку, повернулся к Ивану, протянул ему свой блокнот и шариковую ручку:

– Спасибо, теперь распишитесь вот здесь!

Иван нашел графу, где стояла галочка, потянулся за ручкой, чтобы поставить свой автограф, наклонился к блокноту…

И тут произошло что-то совершенно непонятное.

Безобидный старичок вместо того, чтобы подать Ивану свою ручку, необыкновенно быстро шагнул ему навстречу, поднес ручку к его шее и ткнул за ухом. Иван почувствовал легкий укол. Он хотел возмутиться, оттолкнуть странного старика, он даже начал понимать, что с ним случилось непоправимое, как вдруг его охватили странное безразличие, апатия, сонливость, ему больше ничего не хотелось делать, а хотелось только лечь и уснуть. Веки стали тяжелыми, словно налились свинцом, и Иван начал сползать по стене.

В следующую секунду глаза Ивана закрылись, и он уже не видел, как удивительно преобразился безобидный и невзрачный пожилой человек. Он стал выглядеть значительно моложе, движения его сделались быстрыми и точными, с неожиданной силой он подхватил огромное тело Ивана, взвалил его себе на плечо, быстро протащил по коридору и свалил на пол посреди кухни.

Затем он вернулся в комнату Ивана, надел тонкие резиновые перчатки и быстро, профессионально обыскал помещение. Впрочем, это было нетрудно – вещей у Ивана практически не было, так что странный человек очень скоро нашел то, что его интересовало: паспорт Ивана. Найдя паспорт, он достал из кармана жестяную коробку из-под чая, положил паспорт в эту коробку и убрал в прикроватную тумбочку. По его прикидкам, в этой жестяной коробке паспорт не должен был сгореть при взрыве и пожаре.

Закончив с этим, «старичок» снова отправился в кухню, взглянул на Ивана, убедился, что тот крепко спит. Затем он немного поколдовал с газовой плитой, и скоро через испорченный вентиль с негромким шипением потекла невидимая струя.

В кухне резко и неприятно запахло газом. Киллер задержал дыхание, шагнул к двери, вернулся в прихожую. Здесь он огляделся, вывернул лампочку из висевшего над дверью бра, вместо нее ввернул другую, специально им подготовленную. Теперь, когда кто-нибудь (то есть, разумеется, та мать-одиночка, которая живет в этой квартире, больше некому) вернется домой и включит свет в прихожей, произойдет короткое замыкание и взорвется кухонный газ, который к тому времени заполнит квартиру.

При этом взрыве погибнут и Иван, и эта самая мать-одиночка. Но паспорт Ивана уцелеет, и его найдет полиция, которая приедет на место взрыва. То-то они обрадуются, обнаружив человека, которого давно разыскивают по обвинению в убийстве!

А то, что погибнет женщина, – это хорошо: не будет лишнего свидетеля, который мог бы запутать дело своими показаниями. Да и все равно ее нужно было убрать – слишком много знает, крутится вокруг, мешает…

Киллер еще раз огляделся, убедился, что все подготовлено в лучшем виде, протер шкафчик со счетчиком и дверную ручку и вышел из квартиры. На лестничной площадке снял резиновые перчатки и покинул дом, прихрамывая, неторопливой походкой, соответствующей его возрасту и внешнему виду: сутулый пенсионер, замотанный безденежной и унылой жизнью.

Выйдя из подъезда, киллер повернул в переулок, куда выходили окна Юлиной квартиры. Там, в этом переулке, стоял шестиэтажный жилой дом. Подъезд этого дома был оснащен домофоном. Киллер нажал одну за другой несколько кнопок, наконец ему ответил заспанный и недовольный мужской голос:

– Чего надо?

– Откройте дверь. Я заказное письмо принес.

– Какое еще письмо? – недовольно проворчал мужчина. – Ничего не знаю!