Звезда Даугрема

— Солдаты Принципата! Неприятель начинает штурм. За мной, на стены! Джу-у-у-уввв!!

— Дж-у-уу-ув!! — взревели карлы, бросаясь за командором.

— Мзум и Ламира! — закричал и Зезва, вместе со всеми занимая позиции за зубьями стены.

Валил снег, мороз щипал щеки, а внизу, на белоснежной земле, строились в боевые порядки вражеские войска. Прижимаясь к холодному камню, Зезва увидел лестницы и боевой таран с приделанными рогами горного тура.

— Сотен пять, не меньше, — услышал он хриплый голос. — Это не считая тех, кто за палисадами и в лесу.

Оглянувшись, Зезва встретился взглядом с Абессаломом Весельчаком. Джуджа угрюмо кивнул и отвернулся.

— Слишком слаженно для ыгов маршируют гютфераны, — процедил Геронтий. Спросил, не оборачиваясь: — Весельчак, что справа и слева, все, как я велел?

— Да, командор, справа — Орлонос, Косой и человеки держат левый фланг. Часть топоров с нами.

Ныряльщик прищурился, стараясь высмотреть сквозь снегопад исполинскую фигуру отца Кондрата, что вместе с топорниками Гуса Орлоноса держал правый фланг. Вот он, прислонился к стене, облокотившись о дубину! Зезва помахал рукой иноку. Неужели не видит, курвин корень?

Отец Кондрат, словно почувствовав, обернулся, нашел взглядом Зезву, приветственно поднял руку.

С тяжелым сердцем Зезва оторвал взгляд от своего друга, и стал смотреть, как, разделившись на группы, вражеские воины медленно приближаются к стенам. Оглушительно ревел ыговский барабан. У кромки леса фигурки расчетов возились у баллист, за ними неподвижно стоял большой отряд кавалерии, еще дальше — пехота. Много, слишком много…

— Внимание! — разнесся по стене рев Геронтия.

Барабан бил и бил, трель стала намного быстрее, и вскоре стремительно затараторила, словно обезумев. Прикрываясь щитами, ыги подходили все ближе. Зезва уже отчетливо видел облезшую красную краску на «голове» вражеского тарана, что, шевеля рогами, словно сказочный дракон, неумолимо двигался к воротам. Сверху таран защищал деревянный навес, покрытый сырыми кожами, и покачивалось подвешенное на цепях бревно. Оно заканчивалось конусом, обитым железом.

— Спокойно! — надрывался Огрызок. — Спокойно, ребяты-ы-ы!

Зезву била мелкая дрожь, рука, сжимающая рукоять меча Вааджа, вспотела, и даже лютый холод не помогал.

Барабан надрывался, непрекращающийся бой звенел в голове, как гигантский невидимый молот, джуджи матерились, а снег валил и валил.

Шаг, еще шаг. И еще. Стучит в голове ыговский барабанщик.

— Не боятся, чантлахи… — Весельчак вскочил по молчаливому сигналу Геронтия. — Арбалеты, готовь, ха! Не высовываться, не высовываться!!

Зезва увидел, как ыги остановились перед замерзшим рвом. После недолгих колебаний, таран двинулся дальше. Лестницы шевелились, словно заледеневшие гусеницы-скелеты.

— Спокойно, ребяты, спокойно…

Выругался кто-то из джуджей, указывая рукой. Еще несколько карлов злобно загремели оружием

За линией подступавших к стенам осаждающих, прячась за невысокими палисадами, выросли вражеские катапульты. Барабан стучал, словно бешеный.

— Будут прикрывать, — сплюнул Весельчак. — Хорошая выучка у ыгов, а, командор?

— Палисад деревянный, Абессалом.

— Деревянный, а толку? Все равно у нас нет баллист. Гютфераны будут метить по нам без помех.

Катапульты дали первый залп, но под насмешливые выкрики осажденных большая часть камней лишь взметнула снег перед стенами. Потратив кучу камней, вражеские наводчики наконец пристрелялись, и целый град мелких камней обрушился на стены. Джуджи и люди с криками прятались, спускались по лестницам, или искали защиты за множеством тюфяков, которыми были обвешаны стены и обложены позиции. Зезва услышал дикий крик, обернулся. Несколько джуджей смотрели вниз, во внутренний двор, где в нелепой позе лежал окровавленный труп арбалетчика.

— Первая кровь, — сплюнул Огрызок и зарычал: — Абессалом!

— Слышу, командор, выполняю! — Весельчак взмахнул рукой, сжатой в кулак. — А ну, готовь!

Зезва сорвал с пояса железный рычаг или «баранью ногу», вставил в тяжелый джувский самострел, выпрошенный им накануне, зацепил болт. Глубоко вздохнул и выглянул из убежища. Прицелился, затаил дыхание. Свист камня и сдавленный крик справа.

— Пуск! — заорал Весельчак.

Зезва выдохнул. Болт ушел вниз, вместе с другими. Вопли и хрип снизу были наградой защитников стен, которые, дав залп, снова забились за тюфяки, потому что катапульты не прекращали бить из-за палисада под несмолкаемый рев барабанов. Зезве очень хотелось выглянуть, посмотреть, каковы же результаты, но он вместе со всеми сидел, вжавшись в хлипкие тюфяки — жалкую защиту от вражеских стрел и совершенно бесполезную вещь против метательных снарядов.

— Готовы? — прорываясь сквозь шум, разнесся голос Весельчака.