Звезда Даугрема

Лицо Ныряльщика было залито кровью. Осколок камня прошел наискосок, оставив на лбу глубокую царапину.

— Курвин корень, попали, — пробормотал Зезва, чувствуя на губах солоноватый вкус крови. — Бах…

Он снова подхватил раненого и потащил к дверям. Наира уже голосила, призывая на помощь. Еще пара мгновений, и, пыхтя, словно кузнечный мех, из подвала появился отец Севдин. Толстенький монах действовал молниеносно. Затащил внутрь Наиру, успев при этом накричать на нее самым безжалостным образом; рывком схватил оглядывающуюся на Зезву Аинэ, затем подпрыгнул, как шар, и непостижимым движением оказался у ног раненого. Несколько шагов, и вот уже монахини принимают эра, бережно уносят вниз, а тяжело дышащий отец Севдин, бледный как мел, отчитывает кусающую губы Наиру. Аинэ бросается к Зезве, и, придерживая одной рукой нервничающего мхеценыша, второй вытирает кровь с лица удивительно покорно принявшего ее помощь Зезвы.

— Дуреха старая, прости Ормаз… — кричит на жену Севдин, — Куда, куда полезла?! И девку потащила…

— Я сама, дядя Севдин! — вспыхнула Аинэ, — мы слышали грохот и крик и…

Содрогнулась земля, с потолка посыпалась пыль. Монахини испуганно запричитали. Отец Севдин подпрыгнул на месте от злости.

— Грохот, бесстыдная ты девка, грохот?! Это обстрел из баллист, понимаешь?! Да как ты…

Монах запнулся и неожиданно прижал к себе притихшую девушку, затем на мгновение прикоснулся лбом к щеке Наиры.

— Чтоб больше никогда… — Севдин сделал страшные глаза и отвернулся. Затем словно заметил Ныряльщика.

— Что брат Кондрат?

— На позициях справа, святой отец. С топорниками и Орлоносом.

— Передавай ему привет и да благословит его Дейла!

— Передам, если увижу.

Зезва засобирался назад. Взял на руки мхеценыша. Малыш улыбнулся, показав острые зубы, радостно вцепился в человека ручками и прижался к его груди.

— Зезя акер Архр, ы-ы-ы там!

— Нет, малыш, я «там» пойду без тебя.

— Неу, Зезя, неу-у-у!

— Побудешь с Аинэ и дедушкой Севдином…

— Неу, Зезя, неу! Акер Архр та Зезя бах!

— Да, дружок, там большой бах и очень опасно. Прогоним адюптей…

— Адюпти — неу, акер Зезя у-у-у!

— Обещаю, как адюптей прогоним, пойдем на санках кататься.

— Виу-у-у-у там!

— Ага, виу, дружок.

— Зезя, неу!

С огромным трудом Зезва оторвал от себя маленького мхеца. Скрепя сердце передал его на руки Аинэ, встретился с девушкой взглядом.

— Береги себя, — еле слышно прошептала девушка.

Зезва хотел что-то сказать, но только пристально посмотрел Аинэ в глаза. Сжал ей ладонь и выбежал наружу.

— Детка, идем вниз, — мягко сказала Наира.

— Что? — вздрогнула Аине, повернулась, глотая слезы. Озадаченно крякнул Севдин, отвернулся, что-то бормоча под нос.

— Тетя…

— Что, милая?

— Зезва…

Наира прижала племянницу к груди, затем поцеловала в лоб, взглянула в глаза, ласково улыбнулась всхлипывающему Медвежонку, но больше ничего не сказала и не спросила. Старая монахиня все давно поняла. И слов тут не было нужно никаких.

— Хватит, девки, ныть! — проворчал отец Севдин. — Пошли вниз, работы невпроворот. Аинэ, ты к послушницам, поможешь с марлями и кипятком, раненых, чую, будет много, охо-хо…

— Да, дядя Севдин.

Зезва снова пересек дворик, в этот раз без приключений; как видно, ыги то ли перезаряжали баллисты, то ли подвозили камни, и Ныряльщик на мгновение вообразил, что противник решил взять передышку. Однако ыги были другого мнения, и, пригибаясь и шарахаясь от каменных брызг, Зезва добрался до крепостной стены, отряхивая с себя пыль и снег. Уши заложило от грохота. Переведя дух, Ныряльщик помчался по лестнице вверх, едва не попал под дождь обломков от разрушенных зубьев монастырской стены, прошел темный и холодный коридор, тянущийся на втором уровне, и, наконец, присоединился к джуджам под командованием Геронтия Огрызка. Командор оценивающе взглянул на тяжело дышащего Ныряльщика.

— Малого отвел вниз? Хорошо.

— Что тут у вас? — отдышавшись, спросил Зезва, чувствуя, как ноет не до конца зажившее плечо.

— У нас? — оттопырил нижнюю губу Огрызок. — Сплошные чувства и на-най! Холодно, темно и кушать хочется.

— А неприятель?

— Неприятель на месте. Копошится за палисадами. Снова перешел на настильную. Вот только…

— Что?

Геронтий молча поднял руку в перчатке. Зезва облизал пересохшие губы. Снова забили барабаны, сначала далеко, словно нерешительно, но постепенно грохот нарастал, становясь громче и громче. Джуджи заволновались, зазвенели оружием, бросая на командора выразительные взгляды. Геронтий расправил плечи, наклонил голову сначала к одному плечу, затем к другому. Сплюнул на каменную кладку.

— Музыканты херовы.

С шумом явился дозорный, что прятался над воротами.

— Командор, у чантлахов две баллисты вышли из строя! Мороз, не иначе, вот и не выдерживают машины. У других запас камней почти на исходе. Со стороны леса слышно ржание и двигаются люди, много!

— Сколько? — помрачнел Огрызок.

— Сотни, не одна и не две, а больше.

— Что еще?

Когда дозорный закончил доклад, Геронтий бросил на ощупывающего свою сумку Зезву быстрый взгляд, затем повернулся к нервничающим джуджам.