Звезда для гитариста

Хотя кошмары все равно приходят, заползают в мои сны, как лозы дикого винограда на крышу ветхого дома, угрожая ее проломить налитыми ягодами. Вульф каждую ночь прижимает меня к себе и шепчет, что он рядом, что никуда не уйдет. А я давлю слезы – не хочу показывать ему свои слабости, не хочу его тревожить и вызывать жалость. Мне хочется совсем другого отношения, но понимаю, что его быть не может – сколько бы я не пряталась, все на виду, каждая моя рана открыта и кровоточит. И сердце все больше-глубже подпускает Грозу М, будто вшивает-вкалывает его под кожу.

Это не любовь, нет. Это попытка вернуть в свою жизнь доверие и счастье. Хотя бы это. Хотя бы чуть-чуть.

Лисса перетащила Рыжий Комочек в гостиную и расположилась под диваном, потому мы с Игорем перебазировались на кровать – боялись, что ночью случайно придавим усатую малышню. Мы не предохранялись, Вульф заикался, что хотел бы от меня маленьких хмурых волчат, а я стискивала зубы и улыбалась через силу, потому что знала, что детей у меня никогда не будет. Но я ему в этом не признаюсь.

– Хочу тебя познакомить с группой, – шепчет Игорь, замирая у двери клуба. – Они надежные, не переживай. Трепаться о тебе не станут. Веришь?

– Тебе верю, но не понимаю зачем…

– Если не смогу играть дальше, я должен объясниться с ребятами, а то не по-людски как-то, – он нежно целует меня в щеку и пропускает вперед. – Ты просто послушаешь, как мы играем. Один раз, булавка. Пожалуйста. Сегодня прослушивание очередного «певца», – Игорь добавляет кавычки пальцами и сквозь смех выдавливает: –  Шмель никак не поймет, что я нашел вокалиста.

Пропускаю намек и разглядываю унылые стены. Игорь прекрасно знает, что петь я не смогу, пока жив Марьян.

Боковой коридор забаррикадирован строительным хламом, большими деревянными цветами посередине торчат разобранные станки для бальных танцев, а над головой, как лапы монстров, висят покореженные временем плафоны.

Игорь, замечая мой взгляд, поясняет:

– Здесь давно ремонт, какой-то коридор заколдованный – что-то вечно случается, потому пока его не трогаем. До лучших времен, так сказать. Это здание мы с Генри выкупили у одной хорошей женщины. Они с дочерью переехали в клуб побольше, ее муж очень известный в городе человек, даже ты его должна знать, а нам место очень понравилось, вот и решили забрать рухлядь. Хоть и далеко ехать, не центр города, но здесь очень уютно. Иди сюда, – он заводит меня в светлую комнату с зеркалами. – Я когда-то мечтал танцевать. Не смейся, – прижимает меня к стене, когда я сдавленно прыскаю от услышанного, и привычным движением запускает пальцы в волосы, заставляя немного приподнять голову и раскрыть губы для поцелуя.

– Мечты поменялись? – вглядываюсь в его теплые радужки.

– Да. Однажды услышал, как поет девушка у папы на студии, и решил, что буду музыкантом, как брат и отец. Потому что хочу, чтобы она звучала всегда.

– Кто? Музыка? – сглатываю осторожно и замираю.

– Нет, – Игорь рисует завитушку на моей щеке, очерчивает скулу, срывает руку на ключицу, проводит ладонью вверх по шее и касается большим пальцем моих губ. – Та девушка.

– Хорошо пела? – я не верю своим ушам. Это было больше шести лет назад, не может он такое помнить.

– Лучше всех. Я даже знаю, как группа называлась, и сейчас могу послушать в папиных архивах эти уникальные записи, потому что они все мои. Я владелец студий, Вера.

– Игорь, – я опускаю глаза в пол, но Вульф тянет за подбородок и касается легким прикосновением губ.

– Почему время так жестоко забрало у нас эти годы? Почему я тогда тебя не остановил, не влип сразу, не сделал своей?

– Потому что я была серой никому не нужной мышкой, – увожу взгляд в угол. Холодно от мысли об утраченных возможностях. Мы могли быть счастливыми уже тогда – много лет назад.

Вульф прижимает горячий лоб к моему лбу и сдавленно смеется.

– Дурочка, я постеснялся. Это сейчас перед тобой дерзкий и настойчивый дикий Волк, а тогда…

– На вид тебе не больше восемнадцати было.

– Так я же худой, как щепка, ходил до двадцати пяти, а потом набрал немного.

– Я бы сказала, хорошо набрал, – трогаю его сильные руки и прижимаюсь к широкой груди. В клетке ребер глухо бьется большое сердце.

– Давай представим, – шепчет Игорь и перебирает волосы, – что я тогда не струсил и подошел к тебе, пригласил на свидание, подарил… цветы, конфеты, что там обычно дарят девушкам?

– И мы целовались под луной, когда ты провожал меня домой?

– Именно! Так и было, Вероника, так и будет, потому что я излечу тебя своей любовью. Ты обо всем забудешь.

– Если бы это было просто, – говорю неслышно и тону в его глазах.

Игорь не отвечает, касается губами губ, раздвигает их и обжигает языком, заставляет раскрывать душу. Наверное, я смогу полюбить когда-то, если он будет таким хорошим. Как можно его не полюбить? Даже если сердце – камень, от искренних слов и прикосновений оно превращается в пластилин. Податливый и уязвимый. Только бы мне это не аукнулось потом.

Глава 43. Вульф