Звезда для гитариста

– Не вини себя, – присаживаюсь рядом и тяну маленькую к себе, закрываю плечом от невзгод. Она упирается немного, но, все же, ныряет в мои объятия, запускает руки за спину и прижимается сильней.

– Колька прав, не нужно было сюда возвращаться, – причитает глухо. – Это очень тяжело.

– Он не растрепает, что мы здесь?

– Нет. Правильный, верный друг, не станет выдавать, – девушка мотает головой и растирает по куртке горячие слезы. – Это я Николяша подставила, но у меня выхода не было, – булавка замолкает, чтобы жадно вдохнуть воздух. – Мне так холодно, Игорь, – тянет руки вниз, комкая куртку на груди. Оседает, сползает.

Проверяю ее лоб. Горит, очень сильно горит. Вера снова всхлипывает и слабо откидывается на мое плечо, съезжает еще ниже, почти теряя сознание.

– Сейчас, потерпи, – придерживаю маленькие плечи.

– Была бы Адела – она бы меня вылечила, – сипло шепчет Вера, когда я опускаю ее на диван.

– Подруга?

– Волшебница… – проваливаясь в сон, говорит булавка.

Укрываю ее пледом, что нашелся в шкафу возле окна. Там же ищу лекарства, одежду, все, что может сейчас помочь.

Но в жестяной коробочке на верхней полке лежит только градусник, несколько пластин активированного угля и мешочки трав. Ну, хоть один бы аспирин завалялся, но нет, ничего нет. Наверное, дед никогда не болел, или волшебница Адела всех сама лечила в деревне. Улыбаюсь мыслям, ведь в таких местах, и правда, начинаешь верить в чудеса исцеления. Быстро просматриваю другие полки.

Удивительно, но нахожу для себя одежду. В другое время, наверное, побрезговал бы после старика надевать, но сейчас мне нужно мою девочку согреть, а для этого самому бы не свалиться с болезнью, потому нужно трудотерапией выгнать гадость. Шмотки чистые, пахнут немного глиной и сухой осенью, но выглядят будто новые, будто их никто не надевал. Рубашки, свитера, брюки, все в пору, слегка коротковаты, но я не привередлив. В нижнем ящике нашел с десяток запечатанных пар носков и несколько семеек в упаковке. Спасибо, дедушка!

Пока Вероника спит, я быстро исследую дом. Можно сказать мельком, потому что нужно добыть тепло и попросить у жителей жаропонижающее. Готов любые деньги отдать за помощь.

Кухня небольшая, но с рабочим столом возле окна, где развернулся шикарный вид на долину и лес. И что-то мерцает синевой вдали: озеро или речка.

В кране воды нет, печка с газовым баллоном, ванную или туалет я в доме тоже не нахожу. Да, после комфорта в городе здесь все кажется невероятно допотопным, но все равно – лишь бы быть рядом с моей Вероникой.

Замираю на пороге еще одной комнаты. Довольно широкая кровать под стеной, письменный стол в углу, с левой стороны комод и фортепиано. Вся мебель добротная, дубовая, с ручной резкой по канту. На гвоздике над изголовьем кровати висит акустическая гитара. Гитара. Мне не снится? Тянусь к струнам, что ослаблены в колках, и по коже мчится приятное ощущение детской радости.

Я нашел ее среди тысяч лиц. Именно ее – Веронику. Нас сталкивала Вселенная, вела друг к другу, но я был слеп, глух и слаб… Наверное, в двадцать два я бы не смог ей дать то, что смогу сейчас. Только одно мучает: что эти пять лет проложили между нами пропасть, заморозили-остудили ранимую душу, и теперь неизвестно, сможет ли Вера в будущем сказать мне «люблю». После всего, что случилось, не каждый доверится, не каждый вообще сможет начать с нуля. Но она очень сильная, я буду верить до конца.

Рассматриваю постеры, что плотно заклеивают обои: Metallika, Iron Maiden, Ozzy, Doro и другие рокеры и металлисты. С противоположной стороны высокий шкаф, а внутри одежда, что сохранила запах женского тела.

Убегаю из комнаты, потому что сейчас совсем не время думать о сексе, а я чувствую, что даже слабость не мешает мне безумно хотеть женщину и испытывать тяжесть в паху.

Застываю возле Веры, проверяю ее лоб. Она мечется и стонет, неосознанно отталкивает мою руку. Смачиваю салфетку водой из бутылки, сам напиваюсь, девушке смачиваю пересохшие губы, а затем укладываю на лоб влажный рулик.

– Завтра будешь, как огурчик, поверь мне, – целую малышку и плотнее укутываю в плед.

– Не трогай меня… – вдруг говорит Вера в бреду. Так надрывно, что у меня сердце трещит по швам. – Нет-нет… пожалуйста. Отпусти...

Меня обдает холодом, а затем подбрасывает вверх и окунает в кипяток мыслей.

Чтобы не сорваться и не заорать иду к камину: нужно занять руки, и воображение не будет мучить. Но легко сказать, чем сделать.

Камин подготовлен, дрова сложены стопочкой внутри, рядом еще связка, спички и листы бумаги. Будто дед знал, что Вера вернется домой в холодину, и ей нужно будет согреться.

И я падаю на колени возле вспыхнувшего огня и рычу в кулак.

Глава 55. Звезда

Снег не прекращается. Летит-летит-летит… Но безумный холод, что вживился под кожу, вдруг отступает, будто тело отделилось от души и парит над землей, которую до самого горизонта ласково укрыл пушистый ковер.

Впереди бежит девочка. Кудрявая, золотистоволосая. Звонкоголосая. Я вижу ее крошечную спинку, распахнутые, будто крылья, руки, розовое пальтишко и старенькие потертые сапожки из замши.