Звезда и ключ Индийского океана

Сопротивление защитников Иль-де-Франса выразилось в нескольких стычках да в беспорядочной пальбе из пушек крепости по цепям англичан в пригородах Порт-Луи. Через два дня белые поселенцы обратились к генерал-губернатору с просьбой начать переговоры о капитуляции. Угроза англичан конфисковать имущество тех, кто будет сопротивляться, и освободить рабов возымела действие. Поселенцы сделали естественный для себя выбор, они предпочли отдать свободу, но оставить при себе рабов.

2 декабря начались переговоры, а на следующий день было подписано соглашение о капитуляции. Оно предусматривало сохранение за поселенцами их собственности, какой бы она ни была. Победители обязались уважать религию, законы и обычаи жителей острова. Более того, они обещали вывезти французский гарнизон во Францию или французские владения за свой счет и на тех же условиях отправить раненых и больных после выздоровления.

Англичане шли на любые уступки, чтобы ликвидировать последний оплот французов в Индийском океане.

4 декабря английские войска вошли в Порт-Луи, остров стал частью Британской империи, ему вернули его прежнее имя — Маврикий.

Красный, синий, желтый и зеленый

Март на Маврикии — конец лета, но еще жарко, в воздухе часто появляется мелкая дождевая пыль, а склоны окружающих Порт-Луи гор покрыты изумрудной зеленью трав, выгорающих в июле и августе.

Стены заброшенной крепости Аделаида мрачно выглядели на холме Пти Монтань, где их возвели англичане, чтобы беспокойные белые поселенцы всегда видели английский флаг, развевавшийся над крепостью, и знали, что за ним прячутся пушки, которые, хотя и не стреляли, но, видимо, сыграли свою роль. 158 лет управляла Маврикием английская администрация, по-разному складывались ее отношения с французами-плантаторами, но до открытых конфликтов дело не доходило.

Еще больше контрастировало с крепостью Марсово поле, раскинувшееся у подножия холма. Но не только зеленью трав. В тот солнечный день 12 марта оно выделялось своим ярким праздничным убранством и пестротой все увеличивавшейся толпы на трибунах. Прямая и широкая улица Поуп-Хенеси, соединяющая Марсово поле с центром города и портом, была заполнена группами, чинно шествовавшими на праздник, которым отмечалась очередная годовщина предоставления Маврикию независимости. Маврикийцы собирались отметить радостное событие, происшедшее в 1968 году, когда Юнион Джек был спущен с флагштока, чтобы уже никогда не подняться.

Несколько этажей трибун постепенно заполнялись почетными гостями. В сезон скачек их обычно занимают богатые любители такого рода состязаний. Богачи снимают эти трибуны-лоджии с прилегающими к «им комнатами на весь сезон. Публика попроще теснится у деревянных барьеров, ограждающих огромный овал Марсова поля. Узкая полоса выбита лошадиными копытами, поручни барьеров отполированы руками нетерпеливых зрителей. Скачки — давняя страсть маврикийцев.

Порядок шествия — в руках полицейских. Мое внимание привлек один из них, сидевший на мотоцикле, вероятно, из почетного эскорта генерал-губернатора и премьер-министра. Высокий широкоплечий маврикиец индийского происхождения в серой форме, в черных обмотках и коротких штанах. Металлическая каска и черные усы придавали внешнему облику блюстителя порядка важность и значительность.

До открытия праздника еще оставалось много времени, и я прошел в дальний конец Марсова поля, где был установлен памятник губернатору Малартику.

Высокая колонна на оббитом запыленном пьедестале напоминала о любимом поселенцами губернаторе и его бурном времени. Свобода, равенство и братство, провозглашенные во Франции, воспринимались в Порт-Луи как освобождение от власти королевских чиновников. Трехцветные кокарды украсили головные уборы мужчин и даже женщин. На Марсовом поле устраивались многодневные фестивали, во время которых пели гимны в честь Добродетели, Урожая, Виноделия и Целомудрия. В Порт-Луи соорудили даже гильотину. Бурное время не обошлось без жертв. Верного королю бравого адмирала Макнамару постигла печальная участь, ему отсекли голову и на шесте носили по улицам Порт-Луи.

Малартик принял управление островом в 1791 году. Ему удалось установить зыбкое равновесие между клубом местных якобинцев, губернатором и белыми плантаторами. Относительное спокойствие продолжалось недолго. Подобно взрыву пороховой бочки было сообщение о декрете 1794 года, провозглашавшем равенство людей независимо от цвета их кожи и освободившем рабов во французских колониях. Пораженные новостью плантаторы незамедлительно провели через Ассамблею резолюцию, запрещавшую публикацию и исполнение на острове любого закона, принятого во Франции, без проверки и одобрения Ассамблеей. Гильотину сломали, клуб якобинцев распустили, раздались призывы полностью отделиться от столь горячо любимой родины и провозгласить независимость острова. Последующие события показали, что ради кошелька и сохранения рабства плантаторы готовы были на все.