Звезда и шпага

— Как это не будет?! — от михельсонова голоса, казалось, стёкла в окнах задрожали. — Я тебя зачем в Новгород слал?!

— Нас в него и отзывают, — сообщил Облучков. — Готовится масштабное наступление на Пугачёва. Война, в общем, начинается настоящая, так мне в Новгороде объяснили. И на какой-то там обоз, что бы он ни вёз, размениваться не станут.

Пыл нашего командира тут же угас. Он прошёл несколько шагов и сел на стул, опершись лбом о колени. Нам оставалось сделать то же самое. Обе новости ошеломляли. С одной стороны, тот факт, что война, наконец, начинается, действительно, настоящая, не мог не радовать. Мешало лишь то, что по всему выходило, зря мы столько преследовали тот чёртов обоз, задерживали его всеми силами, столько жизней — своих и чужих — положили, а толку никакого. Зачем, спрашивается, было так жилы рвать?

— Ну вот и дожили, — сказал ротмистр Коренин, и этой фразой можно было наиболее полно охарактеризовать всю нашу эскападу последних дней.

Глава 20 Комбриг Кутасов

— Ну давай-давай, показывай, что это за пакля такая, что её за тридевять земель к нам везли.

Пугачёв так и излучал довольство в такие моменты. Как, например, сейчас, инспектируя свежеприбывшие с Урала обозы, особенно, обозы с артиллерией. А уж нынче, когда оттуда прибыли не просто новые пушки, а оружие совсем уж невиданное, пускай с таким смешным названием, «народный царь» просто расцветал, как по весне. Словно ребёнок наблюдал Пугачёв за тем, как группа воентехников устанавливает на треногу несуразного вида трубу из бронзы с барабаном в казённой части. Солдаты в это время набивали такие же барабаны бумажными патронами.

— Всё готово, — подбежал к «царю» со свитой воентехник первого ранга. — Можно начинать, ваше величество.

— Давайте помоляся, — благословил Пугачёв, которому не терпелось поглядеть на этакое wunderwaffen в действии.

Офицер с лейтенантскими кубарями встал за станину и принялся крутить ручку. Сначала раздались щелчки — это закрутился барабан, после шипение — загорелся порох. И следом выстрелы — и пули полетели в мишень. Били не слишком метко, однако ряды плоских мишеней, раскрашенных в зелёный и красный, косили весьма справно. Когда закончился первый барабан, солдаты в толстых рукавицах сняли его и кинули в ведро с водой — остывать, а на его место быстро поставили новый. Стрельба продолжилась спустя меньше минуты. Когда же подошёл к концу последний барабан, все красно-зелёные фигуры лежали на земле, пробитые как минимум тремя пулями каждая.

— Вот такая пакля, — усмехнулся довольный, как будто сам, своими руками, собрал это wunderwaffen, комбриг Кутасов.

— Сильно, — с важным видом кивнул явно удивлённый и в нем алой степени обрадованный Пугачёв. — Сильно, — повторил он. — С этаким-то оружьем мы быстро Катьку из Питера выкинем.

Это было сильным преувеличением. Ружья Пакла, доставленные с Урала последним обозом, едва дошедшим до Москвы, хоть и были сделаны с применением знаний военинженера Кондрашова, но имели большинство недостатков своих английских сестричек. А именно, часто заклинивали, особенно после длительной беспрерывной стрельбы, требовали тщательного ухода, чего сложно было добиться от вчерашних крестьян, а потому расчёты их составляли исключительно воентехники, рабочая косточка, которых, к слову, и так не хватало. Кроме того, чтобы поддерживать темп стрельбы на должном уровне приходилось выделять не менее пяти человек, чтобы постоянно снаряжали барабаны, что также требовало определённой сноровки. В общем, с одной стороны, едва ли не wunderwaffen, с другой же, слишком много сложностей. Основным призванием этого оружия стало произведение впечатление на Пугачёва. В качестве секретного оно не годилось ничуть после боя с добровольцами, где его полностью рассекретили.