Звезда и волк (СИ)

— Это был ты, — теперь Леди-Командор не спрашивала, а утверждала, сжимая руку брата, царапая её своими когтями. — Ты обещал мне, что я буду единственной женщиной в твоей жизни; обещал защищать меня, ждать и оставаться рядом. Это с тобой я обещала разделить одну судьбу. Всё это время я думала, что это был он, но это был ты. Я тебя даже не помнила, но ни одного обещания ты так и не нарушил.

— Я оставил тебя одну, Сирона, — вопреки тому, что она держала его за руку, что наконец-то вспоминала о том, что их связывало, Имлерит чувствовал себя виноватым и опускал взгляд, сжимая зубы, понимая, что всей этой путанице, в пробелах в их глубоких отношениях виноват именно он. — Тогда, когда я нужен был тебе больше всего, я оставил тебя одну. Несмотря на то, что остальных обещаний я действительно не нарушил, это перебивает всё. Из-за меня с тобой случилось то, что случилось, из-за меня ты до сих пор страдаешь. И я никогда не прощу себе того, что не сумел избавиться от своего бремени ради тебя.

Он был именно таким, каким проступал в её воспоминаниях. Жестким, фаталистичным, помешанным на справедливости и на ней. Теперь она могла припомнить, почему и когда он ушел. Она боялась и призналась брату в любви лишь в последний момент, когда он уже стал Лордом Заточения и должен был погрузиться в искусственный сон на неопределенный, но очень долгий срок. У них был месяц, всего лишь один месяц для того, чтобы побыть рядом, насладиться обществом друг друга, осознать, какими и насколько сильными были их чувства, а потом он ушел. У него не было выбора, но он считал это своей ошибкой. Леди-Командор считала иначе.

Она тоже была виновата. Когда он уходил, она уже знала о том, что рано или поздно забудет его; знала, что их обещания утонут в её памяти, а она сама надолго станет кем-то другим. Она знала об этом и клятвенно обещала Имлериту вспомнить его, как только он вернётся. Она практически плакала, прижимаясь к его груди, никак не могла успокоиться, не могла поверить, что им приходится прощаться так скоро, резко и несправедливо. Она обещала вспомнить, но так и не вспомнила.

— Я не считаю тебя в этом виноватым, — Леди-Командор покачала головой, едва заметно улыбаясь, а после тут же хмуря свои тонкие брови. — Ты защищал меня столько, сколько мог, а после даже и больше и был единственным ярким пятном в моей жизни в Пустоте. Ты был единственным, что было в моей жизни в Пустоте. Я знаю, что ты уже достаточно наказал себя. Я видела.

Имлерит не только несколько лет наблюдал за сестрой, покорно ожидая, когда она сможет вернуться к нему или даже смиренно принимая её новый выбор, но и физически наказывал себя за каждый неверный относительно неё поступок. Его спина выглядела точно такой же, как её собственная — исполосованная, поврежденная наказанием первого порядка, она всегда будет напоминать ему о себе болью и крупными темными шрамами. Точно так же, как его ослепший левый глаз, здоровьем которого он пожертвовал, чтобы защитить её.

— Я хотела бы вернуть всё обратно, — продолжала она, стискивая его руку ещё крепче, поджимая губы. — Я могу?

Лорд Заточения молчал, глядя на то, какие яркие тонкие борозды остаются на коже его рук от её коротких когтей, и улыбался. Только недавно в порыве подавляемой ярости он говорил её повелителю времени о том, что рано или поздно это произойдёт, а теперь это происходило на самом деле. Она была рядом, она помнила его и знала о том, что их связывало, она хотела оказаться ближе, хотела по-настоящему вспомнить, каково быть самой яркой Звездой для своего преданного Волка.

Запустив свободную руку во внутренний карман мантии, Имлерит долго, сосредоточенно что-то там искал, пока не извлек оттуда и не положил на стол два темных, почти черных, отливающих едва заметным перламутровым серебром кольца. Одно из них он нашел у своей сестры сразу после своего возвращения, второе хранил у себя дольше десяти тысяч лет, а сейчас наконец-то настало то время, когда оба фрагмента застывшего времени должны были занять свои законные места.

— Ты помнишь, что это такое, Сирона? — он почувствовал, что она легко вздрогнула при произнесении её имени и вновь улыбнулся, обращаясь к ней тихо, с особой аккуратностью. — Я знаю, что ты помнишь. Я хранил их и ждал достаточно долго, чтобы подождать ещё немного, если ты не уверена в своём решении. Я люблю тебя, Сирона, и буду ждать столько, сколько тебе нужно.

Эти кольца — застывшие фрагменты времени — должны были храниться внутри их организмов и постепенно обозначить, насколько едиными были их носители. Они должны были показать, что те, кто выбрал для себя подобную клятву, не отступаются друг от друга и на самом деле являются кем-то одним. Они связывали их много лет назад и могли бы связать сейчас.