Звезда и волк (СИ)

Листрея, проморгавшись и смахнув непрошеные слезы со своих глаз, подняла голову и заглянула в глаза матери. Они очень мало общались, — с отцом Ли провела куда больше времени — но сейчас, не чувствуя от неё опасности и наблюдая за тем, как мягко и с любовью она улыбается, девочка понимала, что её мать не причинит ей вреда или не сделает хуже — она будет заботиться о ней точно так же, как раньше заботился папа, вплоть до самого поступления в Академию.

— Конечно, — кивнув для пущей уверенности, она обхватила маму руками и тоже улыбнулась, пусть и немного грустно. — Это гораздо лучше, чем совсем ничего.

========== Навсегда ==========

За эту длинную неделю Имлерит здорово устал. Он никогда не любил фильтры восприятия, а работу тех, чью личину использовал любил ещё меньше. На этот раз ему попался не слишком высокий даже по меркам людей представитель обслуживающего персонала и в течение всего отпуска сестры пожирателю времени приходилось подстраиваться под имитируемую фильтром оболочку, координируя свои движения с алмазной точностью, выслушивая всё, что заслужил за свою жизнь этот несчастный человек. Не будь Лорд Заточения занят наблюдением за сестрой, имей хоть какой-то интерес к чужой судьбе, он мог бы даже посочувствовать настолько жалкой жизни.

Стоя в небольшом коридоре, ведущем к уборной персонала, Имлерит пытался сосредоточиться. Он знал, что его Сирона ещё никуда не ушла и даже чувствовал её где-то поблизости, однако никак не мог уловить, где именно. Она была в порядке? Остаток её выходных, посвященных дочери, прошел успешно? Выдыхая и сосредотачиваясь на собственных ощущениях, пожиратель времени хотел думать, что так оно и было.

— Сбрось её, — тогда, когда Лорд Заточения хотел было обернуться, он почувствовал, как его коснулись знакомые женские руки и услышал голос, к которому так сильно стремился весь этот день. — Я приняла решение и хочу видеть тебя, а не кого-то другого.

Со стороны это должно было смотреться забавно — Сирона старалась действовать, опираясь на настоящие размеры своего брата, а не на его маскировку и её руки визуально касались шеи имитируемой оболочки, в то время как на самом деле её длинные тонкие пальцы касались его груди.

Леди-Командор решила всё ещё в первые дни, когда осознала, что Дариэль попросту бросил её, как и множество раз до этого. Ни её терпение, ни её восстановившаяся память не могли позволить ей думать иначе: её место было именно рядом с братом, ждавшим её почти одиннадцать тысяч лет, именно ему она была предназначена и именно его хотела отблагодарить за его самоотверженность и бесконечную к ней любовь. Она тоже когда-то его любила и теперь, когда у неё на то были все права и шансы, желала полюбить снова.

Потянувшись рукой вперед и нащупав переключатель на инструментальной панели Лорда Заточения, она с уверенностью сбросила заданные настройки, заставляя чужую маскировку сбиться. Первая действительно хотела видеть его, а не какого-то безликого официанта, кидавшегося ножами в баре. Она хотела касаться его, а не какого-то неизвестного человека, на него совсем не похожего. Они знали друг друга достаточно хорошо, чтобы не скрываться вовсе.

— Сирона, — тихо выдохнул Имлерит, невольно улыбаясь и крепко прижимая её руку к своей груди. У них никогда не было сердец и этот жест, в отличие от того же жеста у прочих существ, почти ничего не значил — ему просто хотелось почувствовать её немного ближе. — Что ты решила?

Его сестра так ничего и не сказала. Она ухмыльнулась украдкой и обошла его вокруг, чтобы вновь прижаться к нему — ещё крепче и ближе, чем раньше.

Ему приходилось наклоняться под напором её рук, тянувших его за воротник, чтобы почувствовать, насколько мягкими и всё такими же сладкими были её губы; ему нужно было быть очень аккуратным, чтобы, поднимая её на руки, не задевать её израненной спины. Ему нельзя было срываться так резко, быть настолько нетерпеливым, но и сказать Сироне «нет» тоже было нельзя, особенно тогда, когда она сама хотела быть к нему ближе, когда она хотела быть с ним, хотела быть им и прекращала видеть разницу между ними обоими.

— Ты тоже можешь сбросить свою, Сирона, — он всё ещё говорил почти шепотом, удерживая сестру на руках и практически касаясь губами её уха. — Тебе не нужно притворяться кем-то иным рядом со мной. Я люблю тебя настоящей.

Он мог бы сам дотянуться одной рукой или волосами до её панели, но Сирона успела быстрее, потянувшись платиновой прядью к инструменту и сбив часть его настроек. Она, она настоящая, была красивой — с аккуратными и небольшими для их вида зубами, пусть и поразительно острыми и с вечно остриженными когтями; с длинными платиновыми волосами и слишком маленьким для пожирателя времени ростом. Она была красивой даже без своего правого глаза и со всеми своими шрамами. Она была идеальной, и ей не было смысла от него скрываться.