Звезда и волк (СИ)

Сегодня, помимо обработки её послеоперационных швов, брат отвлекал её с помощью затянувшегося приема ванны. Вчерашний опыт с работой тоже принес свои результаты, — они долго сидели над планом, пытаясь выровнять смету и понять, как лучше вписать космическую промышленность в инфраструктуру их планеты — но, видимо, не показался ему стоящим. По мнению Лорда Заточения, Сирона работала очень много, и заставлять её работать её и во время своих коротких перерывов ему не хотелось.

— Я знаю, — просто отозвалась она, морщась и легко облокачиваясь на бортик ванны спиной. — Это происходит непроизвольно, когда я не могу расслабиться.

Несмотря на то, что обстановка в помещении была не только простой, но и доверительной, Леди-Командор никак не могла понять, что именно было не так. Прохладная вода, никак не влияющая на её тело или всё те же швы; едва уловимый запах открытого шампуня, всё ещё не использованного и просто болтающегося где-то на полке; приглушенный свет и до мелочей аккуратный Имлерит, протирающий её больную спину мягкой губкой — всё это было замечательно, однако расслабиться полностью не получалось.

«Это было спасением, — уверенно сказала она сама себе, прикрывая глаза и непроизвольно хмуря брови. — Это было спасением, и я не должна чувствовать себя виноватой»

Имлерит знал, о чем думает его маленькая Сирона и понимал, что подобные мысли ей совершенно не нужны. Если эти дети, пусть они и оказались пожирателями времени, не были желанны и могли подвергаться опасности с самого рождения, могли быть брошенными и покинутыми, то в её поступке не было ничего дурного. Как она про себя и думала, это было спасением, единственным спасением для этих существ, в перспективе лишенных любви и толкового места в жизни. Неизвестно, что стало бы с ними, дай им шанс начать эту жизнь, а теперь они были лишены мучений, не рождаясь.

— Прекрати об этом думать, — Лорд Заточения покачал головой, медленно касаясь руками её шеи и стараясь размять уставшие, застоявшиеся мышцы. — Ты всё сделала правильно и в этом не может быть твоей вины.

Он был прав. Леди-Командор могла считать, что он был прав и давать своему разуму чуть больше свободы. Каждый день она убивала огромное множество людей, а чем эти дети, пусть и её, были лучше остальных? Они не были. Она не должна была быть настолько мелочной и лицемерной. То, что случилось уже случилось и у них не было никакой возможности это изменить, ровно как и возможности избавиться от своей хаотичной сущности. И покуда её не было, ей, да и всем остальным тоже, оставалось только жить дальше.

— Я знаю, — усмехаясь, она повторялась и опутывала его руки волосами. — И знаю, что мне надоела невозможность наблюдать за тобой.

Больным непозволительно было резко вскакивать или с такой силой тянуть на себя крупных мужчин, что те вынуждены были с плеском и шумом валиться в воду, но Первая не считала себя больной. Ей нужно было отвлечься, несмотря на осознание отсутствия вины, а Имлерит, теперь мокрый и откидывающий волосы с поврежденного левого глаза, был лучшей возможностью это сделать.

Ванна в этой части корпуса была большой, напоминавшей некрупный бассейн, и Сирона легко могла устроиться на руках своего брата, занявшего место у одного из бортиков. Его одежда, намокшая и царапающая её кожу, раздражала и вынуждала женщину снимать её с него, складывая рядом, а он был почти таким же холодным, как она сама и вода, в которой они находились. Обнимая его за шею и касаясь его волос, Леди-Командор ждала, что Имлерит что-нибудь скажет, но тот так и не разомкнул губ.

Прижав сестру к себе, крепко удерживая её обеими руками, он позволил себе сделать то, чего у них так никогда и не было: соприкоснуться своими волосами с её, запутаться в них и ощутить, каким резким и эмоциональным может быть столкновение времени.

Это было процессом очень личным и специфическим, заставляющим её крепко сжимать руки на его плечах, оставлять на них темные следы и шумно выдыхать, прижимаясь своей щекой к его. Чем чаще соприкасались их темпоральные потоки, тем глубже становилось проникновение, сильнее выражалась их связь. Потеряться в этих ощущениях, совершенно новых и выжигающих всё изнутри, было проще простого, и они оба в них растворялись, уже не замечая разницы даже друг между другом.

— Скажи мне… — голос Сироны путался и казался хриплым, когда она, подрагивая, пыталась шепотом разговаривать с братом и унять хаотичное движение собственных волос. — Скажи мне, что это не исчезнет.

Чувствовать её, всю целиком, начиная от мельчайших частиц её времени и заканчивая холодными прикосновениями рук, было слишком ценно, чтобы это могло исчезнуть. Ловя каждый выдох сестры губами, всё ещё удерживая её в своих объятиях, Имлерит готов был сказать или пообещать ей всё, что угодно. Пообещать и сделать так, чтобы это обещание обязательно было выполнено.