Звезда и волк (СИ)

— И здороваться я не собираюсь, — по-детски закончив этот спор, являвшийся спором только для неё одной, девочка хмыкнула и

слегка повернула голову, показывая, что разговаривать больше не намерена.

Едва ли не закатив глаза, Имлерит снова выдохнул и покачал головой. Ему было понятно, что им с этим ребенком никогда не поладить, как бы сильно Сирона этого ни хотела, однако ему придётся стараться, чтобы её не подводить. И без того расстроенная тем, что её дочь отдаляется от неё под воздействием учебы в Академии его сестра не должна была подвергаться ещё большим издевательствам. Он будет делать всё, что возможно, чтобы сгладить подростковый бунт маленькой выскочки или хотя бы сгладить его в глазах Сироны.

И та, если это понадобится, всё же начнёт здороваться, хочется ей этого или нет.

***

То, что звалось у людей семейными встречами или родственными прогулками не имело никакой ценности для пожирателей времени, семью не ценивших и не имеющих почти никаких родственных связей. Даже самые близкие родственники, будь то родители или родные братья и сестры, считались у этого народа чем-то незначительным, что не стоило внимания отдельно взятой особи. Каждый из них был сам за себя, занимался своей жизнью и следовал собственному долгу, а то, что происходило с родственниками, близкими или не очень, в большей степени проходило мимо них.

Одним из самых главных исключений из этого правила оставалась нынешняя Леди-Командор — женщина, с самого детства ценившая свою семью и до сих пор пытавшаяся её сохранить. И если теплые родственные отношения со старшим братом, пусть многие и называли их иначе, она всё ещё могла сохранить, то в отношениях с дочерью всё складывалось иначе.

Элистрея не ценила попыток матери заменить ей отца кем-то другим и, казалось, была предельно недовольна присутствием Имлерита на их семейных встречах, и без того случавшихся достаточно редко. Для ребенка этот человек семьей не выглядел, и Сирона понятия не имела, как ещё можно объяснить подростку, что и он тоже часть их маленькой семьи, причем такая же значительная, какой когда-то был Дариэль.

— Почему мы должны встречаться втроем? — несмотря на знание о том, что подобные вопросы причиняют матери боль, Ли продолжала их задавать, сидя за столом и недовольно поглядывая на Имлерита, и без того уже скрывшегося в самом дальнем углу помещения за своим рабочим датападом. — Он не имеет к нам никакого отношения и я совсем не хочу встречаться и с ним тоже.

Первая прекрасно понимала, какими ранимыми и подверженными максимализму могут быть подростки в таком возрасте, но с каждым разом сознание подсказывало ей, что всё это глупости. Листрея вела себя неподобающе и с каждым новым разом, с каждым годом, проведенным в пределах Этерии, это становилось всё более явным.

Она старалась, действительно старалась смягчить для неё потерю одного из родителей, старалась не навязывать ей других людей, если та этого не хотела; она пыталась даже встречаться с ней одной, но даже в таком случае девочка волком смотрела на Леди-Командора каждый раз, когда та бралась за инструмент, чтобы ответить на одно из сообщений по работе. С тех пор, как Трей подошла к порогу взросления, она стала винить свою мать не только в потере отца, но и в том, какие отношения сложились между создателями и пожирателями времени. Взрослея, она становилась всё больше похожей на тех, кто воспитывал и обучал её в пределах Академии.

— Из-за такого поведения мы всё ещё остаемся на грани возможной войны, — резко, странновато ухмыльнувшись, Сирона произнесла вовсе не то, чего ожидала от неё дочь. — Не пора ли вам хоть немного передумать, пока кто-нибудь из нас не разозлился?

Ей надоело, что каждый из окружающих людей выступал агрессором; она устала от того, что создатели времени оказывали на её жизнь настолько сильное влияние, что ей до сих пор приходилось перекраивать себя и терпеть постоянные упреки, практически ни на чем не основанные. Она устала, и её характер, нестабильный и часто выходящий за рамки разумного из-за должности Маньяка, давал о себе знать в самые неожиданные моменты.

— Мам, я не думаю, что…

— Я думаю.

Ли с опаской поглядела на единственный, сейчас ярко-желтый и блестящий глаз своей матери, непроизвольно вжавшись в спинку стула и впервые за всю недолгую жизнь почувствовав, что эту женщину и правда есть за что бояться. Этот взгляд, эта странноватая ухмылка — всё это внушало ей непроизвольный ужас, словно та забиралась ей в голову и раскидывала это ощущение тут и там в её сознании, будто это ощущение необузданной, бесконтрольной силы забиралось в её голову прямо сквозь глаза.

Ребенок не знал и пока ещё даже не догадывался о причинах происходящего, а Имлерит, в несколько шагов преодолевший расстояние до стола и закрывший глаза сестры ладонью, знал. Такое случалось чаще, чем хотелось бы — характер и взгляды Сироны медленно изменялись под давлением его отца, вынуждая её становиться всё более агрессивной и беспокойной, смотреть на вещи совсем иными глазами. Чужими глазами.