Звезда Хаоса

— Может, Яра и права насчёт извращенца… — поморщился Асин.

Эмиэль попытался ответить им обоим подзатыльники, но те привычно вернулись. Ная же только с улыбкой покачала головой: эта троица могла сутками с энтузиазмом шипеть друг на друга, но в то же время они были готовы перегрызть глотку любому, кто косо посмотрит хоть на одного из них — говорить гадости друг про друга можно было только им самим. Кьяр, Асин и Шиин по-прежнему оставались вечным, неизвестно как ладящим между собой, трио.

— Что-то я не замечала, чтобы вчера кого-то облизывали… — Ная ради интереса пыталась вспомнить, но либо она вчера была занята Лиасом и не обратила внимания, либо такого, и права, не было.

— Видимо приём другого уровня, — хохотнул Кьяр, — ну, или я значительно привлекательнее других живых столов…

— Ладно, стол, мойся, проверяй свои вещи, и мы уходим, — усмехнулась предводительница.

Остальные были собраны и готовы ещё три часа назад. Вещи танцора они тоже собрали, но угадать, куда ещё Кьяр мог что-нибудь засунуть, у них получалось через раз.

Вскоре они всем отрядом вышли из гостевых комнат, и Кьяби проводила их ко входным дверям центрального здания. Предводительница ещё перед тем как уйти на рынок попросила женщину доложить Матери Цеара о том, что они сегодня отправляются обратно в Таэмран, поэтому теперь отряд, нигде не задерживаясь, стремительным шагом покидал Дом Цеара и Ортарэль.

Тоннели встретили их привычным непроницаемым мраком, и Ная с мужчинами, наконец, вздохнули свободно. Давящая атмосфера древнего города осталась позади, и на душе у всех стало спокойнее.

Общим решением первые сутки они шли без остановок, чтобы отойти как можно дальше от Ортарэля, прежде чем начать что-то обсуждать и что-либо делать с Лиасом.

Светлый эльф впервые был в тоннелях. По крайней мере, в сознании, — он ожидал увидеть каменные стены со следами когтей монстров, светящиеся растения, как в городе, но перед его глазами была только тьма и ничего больше. Он постоянно спотыкался, но, ориентируясь на смутные ощущения пространства вокруг, всё же каким-то чудом успевал за остальными. Когда Ариен поменялся местами с Шиином и пошёл рядом, едва заметно освещая дорогу своей магией, стало проще.

— Ты не видишь, куда идёшь? — шёпотом спросил мечник.

Лиас отрицательно покачал головой: вопреки его представлениям в тоннелях не было источников света — его глаза ничего не различали. Он мог идти интуитивно, но его природные инстинкты были под запретом долгие годы, и теперь ему было сложно так быстро перестроиться.

Ная повернулась на появившийся свет, но, быстро поняв, что происходит, только дала знак Ариену перейти в центр колонны, чтобы в случае, если сияние привлечёт монстров, они со светлым эльфом оказались под защитой, и молча пошла дальше.

Ариен был единственным из отряда, кого Лиас не знал, но из того, что он услышал на вчерашнем празднике, пока лежал на столе, и что он увидел позже в комнатах, светлый эльф уже понял, что перед ним был тот самый Ариен, о котором ему рассказывали ещё на поверхности. Лиасу хотелось рассмотреть мужчину получше, посмотреть на звезду Хаоса у него на груди, о которой говорила Мать Цеара, но мечник до этого момента по какой-то причине держался от него в стороне, и такой возможности у светлого эльфа не было, а сейчас для этого просто было не время. Лиасу приходилось все силы тратить на другое. Выдерживать темп отряда ему было тяжело и отвлекаться было некогда и не к месту: его тело отвыкло от физических нагрузок, но он молча шёл дальше, понимая, что ему придётся к этому привыкнуть — впереди был целый месяц такой гонки.

Зато теперь у Лиаса была уйма времени, чтобы думать обо всём, что случилось, и он вспоминал последние сутки, пытаясь понять, чего от него ждала новая хозяйка. Когда он поцеловал Наю, он снова на несколько часов почувствовал её: её эмоции, стремления, желания. Так же как и в первый раз, это было прекрасно. Но её чувства и были окрашены болью от того, что она видела его таким, каким он стал за те годы, что они не виделись, и из-за этого становилось грустно: стать рабом не было его выбором, и он понимал, какую жалкую тень от прежнего себя он сейчас представлял. Однако в то же время Ная видела его прежним, как будто его сломленная и лишенная воли душа была не настоящей — просто внешней оболочкой, которую можно было снять — она не верила, что кому-то удалось его сломить и подчинить. Ная просто не понимала всей глубины его ран, а Асин не позволил ей узнать. И это на самом деле спасало Лиаса, будто тянуло его прочь от ужасного прошлого и заставляло снова начать думать, начать анализировать и внимательно смотреть за тем, что происходит вокруг. Вера женщины толкала его к себе такому, каким он был раньше.