— Ты не лжешь, — разочарованно протянул демон. — Действительно любишь. А если так? — он приподнялся, развел руками ее колени, и Михаил отвернулась от него снова, закрыв глаза от невыносимого стыда. Неужели сегодня, всего несколько мгновений назад по меркам бессмертных, она могла чувствовать наслаждение от прикосновений этого отвратительного существа? — Когда ты стонала мое имя, мне нравилось больше, — подначил Хастур, поднимая голову. — Что случилось, неужели что-то испортило тебе настроение? Кто посмел, скажи, я заставлю его пожалеть об этом, — он взвыл от смеха, снова наклоняясь к ней. Михаил кожей и всем своим нутром чувствовала его горячее дыхание, упиваясь своей виной. Она сама пришла сюда, к нему; когда она выберется, эти воспоминания станут ее броней, цепью на ее шее, которая удержит от падения, что бы ни случилось.
Она не скажет ему ни слова больше.
Он не оставил ее в покое, и Михаил из-за его плеча уставилась на потолок пещеры, на сталактиты, нависающие над широкой спиной Хастура. О, если бы один из них упал, пронзив их обоих насквозь! Неожиданно, послушный ее желанию, каменный нарост отломился, и архангел с болезненной детальностью увидела, как он попадает прямо в позвоночник демона… и раскалывается, осыпаясь, словно был из стекла и упал на гранит. Хастур, словно не заметив, долго поцеловал ее в губы, и вдруг в сердце Михаил загорелась надежда.
Убить его сейчас не получится даже ценой собственной жизни, но сбежать она все же сможет. Он вырезал ловушку на камне: она сокрушит этот камень, чего бы ни стоило, выйдет и станет воплощением гнева Небес, беспощадным ко всем демонам. Она была глупа, раз поверила, что в ком-то из них могла остаться какая-то частица света, и если даже в Хастуре все извратилось, обесчестилось, стало отвратительно, то никто из них не заслуживает пощады. Как и те из людей, кто пойдут за ними.
— Ты хочешь спать, — сказал демон, замечая, что она устало опускает голову к плечу: Михаил видела, что так делают смертные, пусть поверит, что именно так действует недостаток благодати. Откуда ему знать наверняка, никто из демонов никогда еще не брал в плен архангела. — Иди ко мне, — он обнял ее одной рукой, но Михаил убрала ее со своей талии. — Ну хорошо, нет так нет, — он улегся на ее волосы, продолжая наблюдать из-под ресниц. Михаил, изображая с час спокойный сон, словно бессознательно положила руку ему на бедро: Хастур сразу же, как она и предполагала, придвинулся ближе, и она смогла дотянуться пальцами до ножен.
Сон не нужен демонам, он для них — ненужное удовольствие, но Хастур себе в них никогда не отказывал. Когда он по-настящему уснул, Михаил вытащила нож из ножен у него на поясе и принялась осторожно отрезать свои волосы, раньше спускавшиеся до середины бедра, слушая его мерное дыхание. Хастур любил обернуть ее волосы вокруг своей шеи, намотать на руку, вот и сейчас он спит на них, вдыхая запах и наслаждаясь мягкостью прядей. Михаил тряхнула короткими волосами и поднялась на ноги, приблизилась к краю пентаграммы. Земля задрожала под ней: кровь потекла из глаз, и выступила на губах розоватая пена от напряжения, но треснул свод пещеры, и когда Хастур недоуменно поднял голову, скала обрушилась на него многотонным весом. Нарушился рисунок, и Михаил взмолилась брату, упав на колени без сил.
Кроули не желал вмешиваться. Он видел, как герцога ада заваливает валунами, как он выбирается из-под них невредимый, но время уже упущено, и теперь между ним и обессиленной Михаил, оставшейся практически без благодати, стоит Габриэль, держа в руке сверкающее копье, а Михаил спокойно поправляет на себе мужской плащ явно с его плеча. В руке ее Хастур заметил собственный выкованный им в аду клинок.
— Слушай, — вдруг спросил Кроули у Азирафаэля. — Ты не знаешь, кем была Вельзевул до падения?
— Я видел ее всего однажды, — отозвался ангел. — Больше не мог.
— Почему?
— Свет ее был нестерпим порой даже для меня, — пояснил Азирафаэль. — Она была как Денница.
— Как Люцифер?!
— Да. С ними обоими были только Габриэль и Михаил. И Хастур. Хастур мог смотреть на кого угодно.
========== Часть 6 ==========