Звезда Хассалех (СИ)

— Ты же не драться собираешься, — усмехнулся Люцифер. — Ты не боец. Тебе лишь бы лук и стрелы, чтоб издалека, чтоб не видеть. Даже меня Михаил с Небес скидывала, а ты все боялся ручки замарать. Ну, — он толкнул Габриэля в плечо. — Ударь меня. Давай, трус. Трус! Что, без Михаил не можешь держать Небеса в повиновении, вот и пришел за ней? Что, видел, как она падает, но решил не мешать самоустранению конкуренции? — он снова толкнул его, и Габриэль, всем своим существом наслаждаясь происходящим, ударил его в живот.

Люциферу показалось, что он снова пал и ударился всем телом об острые камни. Он никогда не мог представить себе, что вновь переживет подобную боль; но первый удар Габриэля оказался настолько сильным, что он даже пожалел на миг, что спровоцировал его. Его впечатало в раскаленную стену так, что он мгновение на ней висел, прибитый мощью архангела, потом сполз вниз на ледяной пол. Но безумие вновь затопило его сознание.

— Откуда… эта… сила, Габриэль? — поинтересовался он, вставая на четвереньки. — Ты что, теперь бог?

Габриэль ударил его ногой, потом поднял и снова ударил кулаком в лицо. Мощь зудела во всем его теле, требуя выхода, и простое избиение неспособной сопротивляться жертвы его не удовлетворяло. Габриэль полностью излечил его, не выпуская его шеи из рук, и снова начал избивать, буквально слушая, как в нем лопаются внутренние органы и ломаются кости.

Наконец он почувствовал блаженную усталость. Люцифер лежал у его ног, уже не шевелясь. В клетке невозможно умереть, но он был мертв, хотя и в сознании, и Габриэль мстительно срастил ему только самые необходимые органы.

— А ноги тебе не нужны, — тихо сказал Габриэль, переворачивая Люцифера на живот и надавливая на позвоночник до тех пор, пока тот не хрустнул, ломаясь в пояснице. — Это тебе за Михаил. Хотя нет. Это тебе потому, что мне так хочется.

— Ты вечно меня подсиживал, — Люцифер улыбнулся кровавым ртом. — Даже на месте сатаны… не можешь смириться, что есть те, над кем нет твоей власти. Ты будешь хорошим дьяволом, братишка, но плохим богом.

— Посмотрим, — Габриэль взял его за волосы и ударил лицом о стену клетки, потом вернулся к Михаил и поднял ее на руки.

Она начала исцеляться прямо на глазах: заросла чудовищная рана на лице, вновь появились зубы, которые Люцифер выдирал по одному, срастались кости и порванные мышцы тела ее сосуда. Адам тоже был здесь, он чувствовал боль и долгожданное избавление от нее.

— Отпусти его, — шепнул Габриэль, переступая через порог портала на теперь высохшую траву: над полем словно прошел кислотный дождь. Дин, завидев их издалека, принялся торопливо читать заклинание, уничтожающее портал.

— Кого? — Михаил завозилась в его руках, и он опустил ее на землю, она сразу же осела, разучившись ходить за столько времени.

— Адама. Пусть его душа отправится туда, где ей положено быть.

— Но я не могу быть в его теле без души, — проговорила Михаил, пытаясь встать, но даже восстановленное, это тело умирало и отторгало ее.

— Именно, — Габриэль поцеловал ее в лоб. — Ты должна быть в своем истинном теле, чтобы победить Хастура.

— Хастура? — Михаил нахмурилась.

— Мне надо, чтобы ты его убила, — проговорил архангел. — Я знаю, что не могу просить тебя об этом, поэтому приказываю.

Михаил запрокинула голову, вся пронизанная нестерпимо ярким светом.

Дин бежал к ним по жесткой траве: он видел Адама, видел, как Габриэль обхватывает руками его голову, целуя, как он стоит, объятый светом, но когда он приблизился, то увидел, что столп света продолжает пронизывать все пространство до самого неба, а тело Адама лежит на земле. Дин обнял его, оттаскивая подальше от архангелов.

— Душа Адама на Небесах, как я и обещал, — сказал Габриэль, даже он щурился от светового потока рядом с собой. Дин зажмурился, но его слепило все равно до темных пятен перед глазами, и он не вынес, обняв Адама и спрятав лицо на его плече.

Внезапно свет прекратился, сконцентрировавшись до облика одного человека, сияние последний раз мигнуло и погасло. Перед Дином теперь стояла воплощенная красота; белый костюм не скрывал великолепную женскую фигуру, черты лица были прекрасны, но в них застыло выражение презрения и затаенной боли. Михаил была почти одного роста с Габриэлем, в них было неуловимое сходство, хотя они были совершенно разными по чертам. Зеленые глаза смотрели на Дина равнодушно, без всякой злости, печали или симпатии.

— Мне надо похоронить брата, — сквозь зубы произнес Дин, и Михаил подняла руку; Адам исчез.

— Возле твоего бункера сложен погребальный костер охотников, и твой брат на нем, — проговорила она. Подоспел Азирафаэль, обеспокоенно оглядел ее с головы до ног. — Я в порядке, — тем же неэмоциональным тоном сказала она. Тем не менее, голос был приятный. — Что с Антихристом?

— О… — проговорил Азирафаэль. — Дело в том, что Антихриста как такового больше не существует. Видишь ли, Михаил, он был способен менять реальность, поэтому пожелал быть сыном человека, а не Люцифера, и поэтому Антихрист как явление перестал существовать. А Адам Янг остался, он волшебник, оказывается.