Звезда Хассалех (СИ)

Габриэль отбросил обломки лука и, на лету перехватив копье, направил его на Вельзевул. Древко копья удлиннилось, и острие едва коснулось шеи Вельзевул, порвав кожу, та успела увернуться, но все равно кровь потекла на черный китель. Дагон, в отличие от прочих демонов, владевшая стихией воды, а не огнем, получила в соперники Уриэль, считавшуюся одной из лучших небесных воинов. Уверенность древнего демона таяла вместе с силами; Уриэль обрушилась на нее как лавина, как божья кара — и Дагон едва держала оборону. Дагон не знала, что Уриэль в течение веков тренировал сам Габриэль, делая из нее кого-то вроде Михаил, но полностью подчиненную ему. Он никогда не озвучивал, но его крайне беспокоил тот факт, что и он, и второй после него архангел оказались в ситуации непозволительных контактов с представителями оппозиции, и ему нужен был кто-то, кто точно всегда сохранит ясную голову. Ей и стала Уриэль. В ней не было злости по отношению к Дагон, она не воспринимала ее как живое существо, скорее, как абстрактное зло, и все естество ангела переполняла чистая, святая ненависть, которая обескуражила Дагон.

Кроули и Азирафаэль, скрестив для приличия пару раз клинки, совсем уж без энтузиазма ходили друг вокруг друга, делая вид, что примериваются для решительной атаки. Но Азирафаэль заметил Дина с Хассом и сделал знак демону: оба поспешили к ним. Дин даже не успел ничего предпринять, только обрадоваться, что эти ангел и демон за них. Кроули на миг обнял Хасса, прижав к себе, заглянул в глаза, сразу замечая все: словно прозрачную кожу, почерневшие вены, лопнувшие сосуды в глазах.

— Дай ему свою благодать, — сказал он Азирафаэлю.

— Она другого рода, — покачал головой ангел. — Ему подходит только его, в крайнем случае, архангельская, моя для него — все равно что капля воды для умирающего от жажды.

Азирафаэль тем не менее попытался как-то наладить работу внутренних органов, исцелив перетруженное сердце, и Хасс вздохнул немного свободнее. Дин, оставив на них Хассалеха, побежал к Сэму. Тот уже едва держался: демон, несмотря на то, что его поле было ограничено одним метром ловушки, умудрился накинуть Сэму на руку свой ремень, затянуть и связать их левые руки, а в ближнем бою им не было равных.

— Кто это вообще? — Дин на миг остановился возле Кастиэля, который вместе с Кроули удерживал плиту в воздухе.

— Генрих Гиммлер, — отозвался ангел.

— Нацистский оккультист? — переспросил Дин. — А почему он так дерется? Круче охотника.

— Внешность обманчива, — просипел в ответ король ада. — Он еще и на нас обоих давить успевает.

Дин вклинился в пентаграмму третьим и перерезал ремень; Сэма вышвырнуло за пределы круга.

— Я могу сделать так, что Хасс выживет без благодати, — сказал Генрих Дину. — У Вельзевул нет резона оставлять в живых его отца. А если его заберу я, возможно, они даже будут видеться.

— Поразительная дипломатичность для вонючего нациста, — оскалился Дин. — Что ж ты так со Сталиным не договорился?

— Он был недоговороспособен, — ответил Генрих, подумав. Они с Дином еще не обменялись ни одним ударом, только обходили друг друга по кругу, примериваясь для атаки.

— Дин! — вдруг крикнул Сэм, доставая из кармана телефон, чудом не разбившийся.

— Ты что, решил сделать фото на память? Очень вовремя!

— Кроули не должен слышать!

Дин понял мгновенно и только успел порадоваться, что Сэм все же не откладывает важных экспериментов на потом. Выскочив из пентаграммы, он подбежал к Кроули и ладонями зажал ему уши.

— Охуел? — поинтересовался король ада, который не мог отпустить плиту.

— Потом спасибо скажешь, пупсик, — ухмыльнулся Дин, и тут Сэм включил запись молитвы экзорциста.

— Нельзя изгнать демона из собственного тела, идиот, — тяжко вздохнул Фергюс. Дин обернулся — и точно, Генрих демонстративно посмотрел на часы и возвел очи наверх, рассматривая плиту. Дин убрал руки. — Тогда со всех сил опусти ее ему на голову.

— Не поможет, — напомнил Кроули.

— Не должно.

Демон переглянулся с Касом, и оба, поняв друг друга без слов, немного приподняли плиту и обрушили ее Генриху на голову.

Генрих лишь на миг потерял зрение, но когда снова стал видеть, все его существо пронзила невыносимая боль: она пронзила его дух, естество, а не тело. Дин Винчестер, успев воспользоваться одной секундой его дезориентации, вогнал ему в грудь демонский клинок.

— Гитлер капут, — проговорил Дин, выдергивая нож.

— Ты безнадежен, — Сэм наконец поднялся. — Гитлер капут? Это ты сказал последнему нацисту?

— Не последнему, — подошел Кроули, отряхивая руки. — Есть еще Геринг, но он по другой части. Так что у тебя есть шанс придумать фразочку получше.

Дагон сумела повалить Уриэль на землю и прижать ее к плитам своим телом, мгновенно по собственному желанию увеличив свой вес до такой степени, что промялся под ней пол ангара: вся мощь океана была в ее худом теле, и Уриэль забилась под ней, пытаясь освободиться, но демон, медленно ощерив длинные острые зубы, какие бывают у придонных рыб, вцепилась ей в плечо, ожидая крик. Но Уриэль молчала, пытаясь высвободить руку, прижатую к полу собственным весом.