Звезда Козодоя

Горный кот отшвырнул самокрутку. Конюх выхватил из-за пояса здоровенный серп — и, раз-два, раз-два, — скосил всю траву перед Горным котом. На освободившуюся площадку со всей поляны ринулись желуди, ярко блестя золотыми боками, и опять загалдели.

Конюх зазвонил в колокольчик. По пихтовой роще разнеслось громкое эхо — «динь-динь-динь», — и золотые желуди слегка поутихли. Глядь, а Горный кот уже успел облачиться длинную черную шелковую мантию и с ужасно важным видом уселся перед желудями. Итиро сразу вспомнились паломники в Нара, распростершиеся перед статуей Большого Будды. А конюх несколько раз со страшным свистом щелкнул в воздухе своим кожаным кнутом.

Небо было синим, без единого облачка, а желуди такими красивыми и блестящими.

— Сегодня третий день судебной тяжбы, предлагаю покончить на этом и примириться.

Сказал Горный кот с беспокойством в голосе, но при этом не теряя достоинства. Услышав его слова, желуди опять загалдели на разные голоса.

— Нет, нет, ни за что. Самый главный из нас — это тот, у кого самая острая шляпка. А самая острая шляпка у меня.

— Нет, нет, все не так. Самый главный из нас — это самый большой. Я — самый большой, и поэтому самый главный.

— Не правда это. Я гораздо больше. Разве вчера господин судья не так сказал?

— Нет, все не так. Самый высокий. Самый высокий — самый главный.

— Да нет же. Кто сильнее сможет толкнуть, тот и самый главный. Давайте потолкаемся и решим.

Каждый желудь талдычит своё, ничегошеньки не разобрать. Жужжат, ровно осы в разворошенном гнезде. Горный кот даже прикрикнул на них.

— А ну, угомонитесь все! Забыли, где находитесь! Тихо! Я требую тишины.

Конюх снова засвистел своим кнутом — «бах-бах» — пока желуди не утихли. Горный кот подергал себя за ус и сказал:

— Пошёл уже третий день вашей тяжбы, пора бы уже примирится!

А желуди опять за свое.

— Нет, нет, ни за что. Самый главный — это тот, у кого самая острая шляпка.

— Нет, нет. Самый главный — это самый круглый.

— Врешь! Самый большой.

Кричат желуди, надрываются, совсем ничего не разобрать.

Горный кот как гаркнет на них:

— А ну, всем замолчать! Совсем стыд потеряли, забыли, с кем разговариваете! Тихо, я сказал!

Конюх взмахнул в воздухе кнутом. Горный кот дернул себя за ус и снова заговорил.

— Повторяю. Сегодня третий день вашей тяжбы, неужели нельзя прийти к решению, наконец?

— Нет, нет, самая острая шляпка…

Словом, конца этому не было. Горный кот как взревет:

— Молчать! Надоели! Сейчас разберемся. Тихо, я сказал!

Конюх взмахнул кнутом, желуди приумолкли. Горный кот шепнул Итиро:

— Вот такие дела. Что прикажете делать?

Итиро рассмеялся.

— А давайте скажем им так. Лучшим желудем будет тот, кто самый глупый, самый некрасивый и самый вздорный. Я такую штуку как-то раз слышал на проповеди…

Горный кот радостно закивал, мол, лучше и не придумаешь. Затем напустил на себя важный вид, распахнул пошире атласную мантию, так чтобы была видна золотая накидка и произнес:

— Суд принял решение! Тишина! Отныне самым главным будет считаться самый глупый, самый невзрачный, самый вздорный желудь с треснутой шляпкой.

Желуди так и оторопели. Замерли на месте, никто и рта не раскроет.

Горный кот скинул атласную мантию, стер пот со лба и пожал руку Итиро. Конюх на радостях тоже раз пять посвистел в воздухе своим кнутом.

— Премного благодарю, — сказал Горный кот. — Такую сложную тяжбу за полторы минуты разрешили. Прошу быть у нас Почетным председателем. Не соизволите ли и впредь приходить сюда всякий раз, когда мы пошлем вам открытку? Разумеется, я щедро отблагодарю вас за труды.

— Да я и так согласен! И никакой благодарности мне не надо.

— Нет-нет, возьмите хоть что-нибудь. Это дело чести. А если мы будем писать так: «Уважаемому господину Итиро Канэта. Повестка на суд»? Не возражаете?

— Да не все ли равно, — ухмыльнулся Итиро.

Горный кот поразмыслил еще, потеребил ус, сверкнул глазами, и, наконец, решился:

— Пожалуй, позволю себе добавить следующее: «Вам надлежит завтра явиться в суд по срочному делу». Что скажете?

Итиро рассмеялся и ответил.

— Да нет, это как-то уж чересчур, пожалуй. Эту фразу писать не надо.

Горный кот задумался, будто не зная, что и сказать, с сожалением покрутил усы, опустил глаза и с печальным вздохом добавил.

— Ну, хорошо. Оставим текст таким, как был. Что же до платы за труды… Скажите, что вам больше по душе — один сё[6] золотых желудей или голова соленой кеты?

— Мне больше нравятся золотые желуди.

Горный кот сделал знак конюху, явно довольный тем, что Итиро не предпочел соленую кету.

— Быстренько набери один сё желудей. Если не хватит золотых, добавь позолоченных. Да пошевеливайся!

Конюх нагреб желудей, ссыпал их в мерку.

— Ровно один сё! — крикнул он.

Накидка горного кота затрепетала на ветру. Кот потянулся, прикрыл глаза и с ленивым зевком сказал.

— Приготовь-ка мою повозку.

И тотчас же явилась повозка, сделанная из огромного белого гриба. В повозку была впряжена мышастая лошадь весьма диковинного вида.

— Доставим тебя до дома, — сказал Горный кот.

Они с Итиро забрались в повозку, а конюх еще засунул туда полную желудей мерку. Засвистел кнут. Раздался грохот.