Звезда Любви

Накинув на плечи тонкую шерстяную шаль, Юленька торопливо спустилась вниз и, распахнув двери в диванную, освещенную всего одним канделябром с тремя свечами, замерла на пороге. У окна спиной к ней стоял высокий мужчина в темно-зеленом мундире. Светлые волосы были немного длиннее, чем то было принято среди военных, и завивались в кудри, спадая на высокий ворот. Еще не видя его лица, она уже знала, кто перед ней. Глядя на то, как он медленно оборачивается на звук открывшейся двери, Жюли схватилась рукой за горло, да так и застыла, не в силах отвести широко открытых глаз от такого знакомого, такого родного лица.

— Поль! — хриплым шепотом сорвалось с губ.

Сорвавшись с места и путаясь в подоле траурного бомбазинового платья, она в несколько стремительных шагов преодолела разделявшее их расстояние, но замерла, натолкнувшись на ледяной взгляд серых глаз. Павел, не отводя пытливого взгляда от ее лица, отступил на шаг, увеличивая расстояние между ними. Столь холодный прием в момент отрезвил ее. От желания прильнуть к нему, спрятаться в его объятьях, пьянящей радости и восторга встречи не осталось и следа. Отвернувшись, Жюли смахнула набежавшие на глаза слезы.

— Вы плачете, ma cheriе? И от чего же? — услышала она его тихий и такой до боли знакомый голос. — Не от того ли, что не желали моего появления здесь?

От обиды сдавило стальным обручем грудь, но заставив себя улыбнуться против воли, сквозь слезы, она шагнула к нему:

— Нет-нет, как Вы можете так думать! Это от счастья видеть Вас, — и тонкая бледная кисть взметнулась вверх, коснулась изуродованной щеки, кончиками пальцев касаясь шероховатости длинного шрама. — Господи, Вы могли лишиться глаза! — покачала она головой, не в силах молча снести ту боль, что причинил ей вид его увечья.

Шеховской поймал ее кисть там, где манжет туго охватывал тонкое запястье, но даже через ткань она ощутила, как горяча его рука. Отведя ее руку от лица, он поднес ее к губам и чопорно поцеловал воздух над тыльной стороной ее ладони.

— Вы разбили мне сердце, душа моя, так что эта потеря была бы невелика, — сказал он таким небрежным тоном, словно речь шла о чем-то совершенно пустячном, не стоящим ни малейшего внимания. Жюли отшатнулась от него, и, сцепив руки в замок, чтобы скрыть охватившую ее дрожь, прошлась по комнате. Как странно, он ей муж, но она словно впервые видит его. Откуда эта неловкость? Они будто бы чужие друг другу. Почему он так холоден к ней? Неужто Сергей не сказал ему всего? Боже, разве так представляла она себе эту встречу? Поежившись, она укуталась в шаль и, повернувшись к Павлу, улыбнулась дрожащими губами.

— Мне жаль, что так вышло, что я, пусть и не по своей воле, стала причиной тому, — выдавила она из себя, не в силах сдержать слез. — Если бы была в том моя вина! Если бы только была, но я такая же жертва обстоятельств, как и Вы.

— Так поведайте мне об этих обстоятельствах, — присаживаясь в кресло, ответил Павел.

Жюли присела на диванчик напротив него, и, собираясь с мыслями, расправила на коленях платье. Привлеченный этим жестом, Павел, как завороженный, следил за ее тонкими пальцами, нервно комкающими складки траурного одеяния.

— Однако Вам идет черный, ma cheriе, — заметил он.

Вздрогнув от его слов, Юленька подняла голову, встречаясь с ним взглядом.

— Я не люблю черный, — тихо ответила она. — Сегодня похоронили моего приемного отца, графа Закревского. Василий Андреевич преставился три дня тому назад.

Шеховской нахмурился:

— Примите мои соболезнования! Я вижу, что для Вас это тяжкая утрата.

Жюли кивнула головой:

— Дядюшка эти годы был для меня всем, — вздохнула она.

Вспоминая свою первую встречу с Закревским, когда она пришла в себя в совершенно незнакомой комнате после того, как Василий Андреевич нашел ее, едва живую, на берегу Финского залива, Юленька начала свой рассказ. Павел слушал молча, не перебивая ее, и чем больше она говорила, тем мрачнее он становился.

— Это правда, что Вы встретились с графом Левашовым в Милане? — небрежно поинтересовался он, когда она дошла в своей истории до поездки в Италию.

— Да, папенька тогда послал за мной, чтобы представить своему знакомому, но Серж признал меня и назвал по имени, и тогда я вспомнила… Все вспомнила. Это было так странно, будто я проваливаюсь в какую-то дыру, а вокруг меня кружатся лица, мелькают картины, видения, чьи-то голоса наперебой говорят со мной, — прикрыв глаза, медленно произнесла она, восстанавливая в памяти картины из прошлого. — Сначала я услышала твой голос, а потом увидела твое лицо. Это было так отчетливо, так ясно, будто и в самом деле ты был предо мною, — продолжила она, невольно забывшись и перейдя на интимное "ты". — Мне снились сны до того, но в них я никогда не видела твоего лица, — распахнула она полные слез глаза.

Павел сжал ладонями виски и отвел глаза:

— Мне бы хотелось верить Вам, mon coeur, — вздохнул он. — Видит, Бог, как я этого хочу! Поклянитесь, что не солгали мне даже в малом!