Звезда Любви

Апартаменты, снятые Сержем, и на Докки, и на Полин произвели неизгладимое впечатление. Сняв перчатки и плащ, девушка неспешно прошлась по комнатам, сравнивая обстановку арендованной квартиры с их домом. Полина отметила, что хоть и содержалась усадьба в Кузьминке в идеальном порядке, однако же и в половину не была столь же роскошно обставлена. По словам управляющего, ранее квартиру эту снимал какой-то весьма состоятельный человек для одной известной актрисы, своей содержанки, но не так давно madam получила отставку у своего покровителя и вынуждена была съехать, потому как сама платить за нее была не в состоянии. Обойдя всю квартиру, Полин застыла на пороге одной из спален. Роскошь обстановки была прямо-таки варварской, но в первую очередь взгляд притягивало огромное зеркало в резной раме. Почему-то девушке представилось, как неведомая ей красавица придирчиво разглядывает свое отражение в зеркале, медленно поворачиваясь вкруг себя. В том, что прежняя хозяйка апартаментов была красавицей, у Полин не было ни малейшего сомнения.

— Нравится? — услышала она голос брата за спиной.

— Да, — задумчиво протянула Полин, оборачиваясь к нему. Она хотела было добавить, что почему-то чувствует здесь себя неуютно, но Серж опередил ее.

— Тогда располагайся. Я Глафиру пришлю.

Пожав плечами, Полин выглянула в окно, выходящее о внутренний дворик и еще раз огляделась. Комната как комната. Какое ей дело до того, кто здесь жил до нее? Да и они, судя по всему, надолго тут не задержатся, только до конца сезона. Гораздо больше ее волновало другое: какое платье надеть на вечернее представление? За всю свою жизнь Полин была в театре всего два раза, да и то в крепостном по приглашению соседей. Перебрав вместе с Глашей весь свой гардероб, она остановила выбор на ярко-синем бархатном платье с отделкой из белоснежного кружева. Докки ехать в театр отказалась, ссылаясь на плохое самочувствие, но при этом не преминула продемонстрировать свою обиду на то, что вечер ей вновь придется коротать в одиночестве.

Как обычно, в день премьеры Александринский был переполнен. Давали комедию "Холостяк", и пресыщенная столичная публика спешила порадовать себя чем-то новеньким. К тому же в одной из заглавных ролей был заявлен Щепкин, несомненный актерский талант которого уже снискал ему славу не только в Москве, но и в Петербурге.

Полин была поражена количеством зрителей. Было заполнено все: от роскошных лож до партера и галерки. Сержу удалось заполучить билеты в партер, чему он был несказанно рад, потому как все ложи были раскуплены заранее по абонементу. Места, которые им достались, были расположены так, что видеть можно было только левый край сцены, и, сколько бы Полин ни вытягивала шею, толком рассмотреть происходящее ей не удавалось. Донельзя расстроенная этим, она принялась рассматривать публику, собравшуюся в этот вечер на представление, а подняв глаза туда, где располагался первый ярус лож, встретилась взглядом со знакомыми серыми глазами. Сердце пустилось вскачь, щеки обдало жаром, и, не совладав с волнением, девушка, вежливо кивнув на приветствие Шеховского, поспешила отвести взгляд. Она вновь попыталась смотреть на сцену, но затылком ощущала его взгляд, а потому ерзала на сидении до самого антракта.

Заметив Кошелевых Поль, повернулся к Горчакову.

— Михаил Алексеевич, Вы не будете возражать, если я приглашу в Вашу ложу своих друзей? Я вчера знакомил Вас — это наши липецкие соседи, брат и сестра Кошелевы.

— Непременно пригласите, — улыбнулся Мишель. — Mademoiselle Полин очаровательна, и я буду счастлив продолжить знакомство.

Дождавшись антракта, Поль спустился в партер, и, на ходу раскланиваясь со знакомыми, выискивал глазами ярко-синее платье. Ему было приятно вновь увидеть Полин, и Шеховской вспомнил, что год назад в Кузьминках у него даже мелькнула мысль о том, чтобы посвататься к ней, но, вернувшись в столицу и окунувшись в привычный круг общения, он забыл об этом.

Предложение князя перебраться в ложу было встречено с восторгом. Однако с началом действия Полина поймала себя на том, что если поначалу она не понимала постановки, потому что ничего не могла разглядеть на сцене, то теперь происходящее на театральных подмостках ее не интересовало исключительно по причине того, что Павел Николаевич, расположившись рядом с ней, презабавнейшим образом комментировал игру актеров, а для нее слышать его голос и видеть обращенную к ней улыбку было куда важнее, чем внимать игре актеров.

Юленька, спрятавшись за кулисами, неотрывно смотрела на сцену. Все было для нее внове, а уж наблюдать за игрой актеров с другой стороны, из-за кулис, было ни с чем не сравнимым удовольствием. В зале то и дело слышались взрывы смеха.