Звезда мореплавателя(Магеллан)

Через две склянки армада развернулась боком к ветру. Всхлипнули сразу же наполнившиеся паруса. Накренившись на правый борт, каравеллы понеслись по Атлантике, отрываясь от берегов Старого Света[38]. Тучи тянулись низко, однако волны ослабели. И едва стемнело, мы увидели, что к нам для ободрения явилось небесное знамение — огни святого Эльма[39].

Они возникли прямо из тьмы, раскаленно-желтые шары, то узенькие, как пиастры, то величиной с кошачью голову. Шары плыли куда им вздумается, не обращая внимания на ветер, спускались к палубе, блуждали между парусами, тянулись к людям. Святые тела, к радости команды, приходили и в следующие ночи. Никому не мешая, играли они над кораблем. «Слава богу! — говорили матросы. — Святой Эльм к нам благосклонен. Значит, нас ждет удача. Святой Эльм за командора! При Картахене святой знаков не подавал…»

Как наивны мы были! И я поддался общему настроению. И Барбоза, насмешник Барбоза удовлетворенно крутил ус и звонко щелкал Фернандо по голове. Юнга обиженно бросался на него с кулаками, и Барбоза с показным испугом закрывал живот от ударов. Фернандо наступал, наступал, пока вдруг ноги его не переворачивались кверху и он не повисал головой над очагом. «Друзья, — звал Барбоза, — есть поросеночек, коптить пора! Хотя разве это сало?» — разочарованно похлопывал он по узкому заду юнги.

Однажды, когда мы уже пересекли экватор, явилось самое большое святое тело. Оно опустилось на верхушку грот-мачты и неподвижно застыло там. На корабле стало светло, как в летнее утро. Команда, не ложась спать, следила за этим маленьким солнцем. Видели его и с других судов армады. Огонь святого Эльма озарял дорогу, брал нас под свое покровительство.

Два с половиной часа осенял он армаду и на прощанье вспыхнул ослепительным победоносным пламенем. Когда зрение вернулось, проглянули разрывы в облаках, изогнутая луна, странные южные звезды, и блеклая тень от мачт, летящая по волнам.

Утром показался берег страны, открытой моим страстным и несчастным соотечественником Колумбом.

Магеллан лжет?

Я часто перечитываю святое писание, стараясь хоть в нем найти, в чем был смысл наших трудов и был ли он вообще? Не будем говорить обо мне, командоре или об офицерах, — но что заставляло рядовых матросов терпеть муки, идти на труды и жертвы? С гораздо меньшей затратой сил, без всякого риска можно одеться и пропитаться, не уходя в зыбкое море. Пусть не роскошно удается прожить и крестьянину и ремесленнику — зато они не рискуют жизнью, как мореходы. Печальный древний мудрец Екклезиаст писал: «Все труды человека для рта его, а душа его не насыщается». И чем дальше я размышляю, тем уверенней полагаю, что не ради хлеба насущного, а ради насыщения души люди стремятся за горизонт ведомого. И если большинство думает не об этом, а о прибылях и ожидаемых богатствах, то оттого только, что не умеет иначе мыслить из-за нищеты и темноты своей предшествующей жизни.

Но, конечно, когда мы увидели землю, не возвышенные рассуждения, а простая чистая радость увлекла нас. Позади остался штормовой океан, каждодневно грозивший гибелью; перед нами лежала почти неизвестная страна. Есть ли там пролив и где он? Теперь, когда первая часть плавания завершилась удачно, почти всем верилось, что командор приведет нас к проливу.

Шел уже декабрь — начало лета в южном полушарии. Уйдя от одного лета, мы попали в другое. Вновь жаркая и влажная духота окутывала нас. Но во второй раз тропики пугают и раздражают людей меньше, сказывается опыт, закалка.

Пять дней армада плыла вдоль лесистого безлюдного берега, ища бухту для стоянки. Ветерок доносил к нам острые терпкие запахи чужеземных растений. Иногда долетали шумы, похожие на голоса людей. Чьи глаза следили за нами с берега? Что замышляли туземцы?

13 декабря нам открылась широкая красивая бухта. Высокие горы, заросшие густым лесом, толпились вокруг нее. Был день святой Лусии; именем этой святой командор нарек бухту[40]. Когда мы входили в нее, солнце пошло к закату и вода стала красной, как гранат. По 6агровой воде бесшумными белыми птицами плыли каравеллы.

В предрассветной мгле на армаду обрушился тропический ливень. Пришлось бросить добавочные якоря, иначе нас могло выкинуть на берег. Так же внезапно, как начался, дождь стих. Без перехода, тотчас раздвинулись тучи, и засияло солнце. И мы увидели несущиеся к кораблям длинные узкие лодки, наполненные стройными нагими людьми. В волосах у них торчали яркие перья попугаев, тело пересекали белые и черные узоры. Они протягивали нам живых птиц, корзины фруктов, связки рыбы.