Звезда на излом (СИ)

— Разгром. Два балрога и туча орков. Все, кого отсылали, смогли отплыть, но очень многие погибли, защищая их. Если бы не вы, нас взяли бы с наскока и перерезали вовсе… В дальней части города огнем отрезало несколько сотен воинов и твоего брата Маглора. Про них ничего не слышно до сих пор. Прошло почти шесть дней.

— Он жив, — отрезал Амрод. — Макалаурэ жив и цел, я уверен. Кто-то из наших ещё здесь есть?

— Десятка два, почти все тяжело ранены.

— Счастливец, — бросил Амрод с горечью. — Ты нужен и полезен. Мое дело бить вражьих тварей и только…

— Прямо сейчас я могу только выплакаться вволю и помогать лекарям, порой только советами. Первое и тебе советую.

— Засунь этот совет знаешь куда?

— Ты брату нужен.

— Для Макалаурэ я сейчас обуза.

— Что?

Элуред хлопнул глазами.

— Что? — эхом переспросил Амрод, не понимая.

— Брату. — Повторил медленно Элуред. — Твоему Старшему. Он тоже здесь. Что, тебе ещё не сказали?

Даже у левой руки Амрода, даже сейчас, была хорошая хватка, надо сказать. Вцепился в ворот, дернул к себе.

— Говори!!!

— Не ори мне в ухо, — у Элуреда, хоть тресни, получалось говорить с феанариони и убийцей только так, как он говорил с братом, и никак иначе. — Горло не напрягай, рана откроется, пропадут наши труды. Вот же молчуны, катран их укуси! Он всего через две стены от тебя.

— Я его не слышу! Совсем! Если ты лжешь… Тебя придушить мало!

Глаза Амрода, только что потухшие и отстраненные, горели теперь не хуже маяка.

— И не плюйся, — сказал ему Элуред. — Он очень тяжел и в себя не приходит. Рядом все время кто-то есть и зовёт его. Про него рассказывают вообще неслыханное — что он убил балрога, погнавшегося за Эльвинг, а потом порубил целый отряд орков в одиночку, прорываясь к гавани. Когда его принесли, он был весь в ожогах и в торчащих орочьих стрелах.

— А Карнистиро?

— Карантир… погиб, отступая в гавань среди последних.

— Так. Через две стены направо или налево? — спросил Амрод деловито, отпуская Элуреда.

И вот здесь сын Диора впервые за последние дни испугался.

Младший Феанарион, потерявший прорву крови, поймавший три стрелы и, по-хорошему, до отхожего места дойти неспособный, поднимался, как гномьим тележным подъёмником толкаемый. Рывками. В два движения сел на койке. Сбросил ноги. Оттолкнулся, чтобы встать, опёрся о стену, сполз обратно. Повторил.

Его зажгли, как тот маяк, и навели на цель, будто стрелу. Теперь Амрод видел цель — и не желал видеть ничего другого. Даже себя.

— Ты с ума сошел?

— Слушай, братец по несчастью, или помоги, или не мешай, — отдышавшись после второй попытки ответил Амрод неожиданно спокойно.

Элуред посмотрел на эту длинную заразу — и подставил Амроду здоровое плечо. А то и вправду покалечится, дурень, лечи его сначала.

Голова напоминала, кто перед ним. «А как это должно отменить то, что я делаю?» — спрашивала другая часть Элуреда. Поскольку то, что он делал прямо сейчас, было большой глупостью, голос рассудка терялся и умолкал.

По стеночке. Небольшими шагами. Отдыхая через каждые несколько. Так они доползли до палаты тяжёлых и едва не упали внутрь на выходящую Маурвен.

— Почему лежачий бродит тут с видом несвежего покойника? — спросила Маурвен грозно.

— Потому что мой Старший здесь, и наши верные тоже! — голосом Амрода можно было иней на сталь наводить. Элуред на мгновение представил себе эпичную битву, вздохнул, проникся и сказал:

— Я разрешил. Остынь, госпожа старшая целительница. Я верю в твою способность устроить тут Битву Под Звёздами за его же здоровье, но свою голову ты ему не приставишь.

— Невыгодный будет обмен, — сказала Маурвен холодно — и подхватила высокого тяжёлого Амрода с другой стороны. Брякнули грязные скальпели в коробке на ее поясе. — Раз уж ты здесь, идём.

— Почему мне не сказали? — Амрод поколебался, но отказываться от ее помощи не стал. Сделал следующий шаг.

— Вот именно поэтому. Чтобы ты не убился немедленно об эти тридцать шагов, — фыркнула Маурвен. Возразить было нечего.

Элуред не горел желанием заходить сюда снова, а к беспамятному князю вчера и не подходил. Маэдроса он опасался и до того, по детской памяти, и по короткой встрече дюжину лет назад. Этот не будет звать никого, и аванирэ у него — стена брони. Не докричаться.

Лежащего в углу палаты, за занавесом, он даже не сразу узнал. Говорили, что и лекари его поначалу не опознали из-за ожогов. Впрочем, четверо, последними пробившиеся с князем из города, сильно обожгли лица и руки и не сразу смогли внятно говорить.

Ещё один нолдо с обожженным, распухшим лицом сидел сейчас у постели князя по левую сторону. К идущим он не обернулся.

Лёгкое одеяло нигде не касалось тела раненого: ткань держал каркас из тонких ивовых прутьев.

— Карнетьяро, ты? — спросил Амрод хрипло, и только тогда добровольный страж посмотрел на них и вскочил.

— Я, — голос был сиплый и повреждённый, но Элуред все равно его узнал именно по голосу, и по спине пробежал холод. Надо же было здесь оказаться вот этому!

— Расскажи, что произошло. Нет, подожди…

С последним шагом Амрод навис над раненым братом, заглянул ему в лицо. Вздрогнул, закусил губу.