Звезда на излом (СИ)

— Опускай его, — распорядилась Маурвен, уловив, что порыв иссяк, страшный-ужасный Феанарион вот-вот грохнется, где стоял, и лучше бы не на брата в ожогах. Они осторожно усадили Амрода на пол, целительница жестами потребовала что-то у других — ей передали подушку. Ложиться тот отказался, тяжело привалившись к койке брата.

— Нельо будет в бешенстве, если ещё и без правого глаза останется, — выдохнул Амрод.

— Если ты встанешь ещё раз без разрешения, в бешенстве буду я, — предупредила Маурвен, — и твой удел тогда — пустая каша на воде до конца лечения. И к кровати привяжу.

— У меня теперь нет кровати, — хмыкнул Амрод, закрывая глаза.

— Будет!

— Не беспокойся, госпожа целительница, мы присмотрим, — пообещал сиплым шепотом адан с обгорелой бородой.

— И уложим, — зловеще прохрипел нолдо из верных феанариони, остриженный почти наголо, с тремя швами на голове.

— И колыбельную споём, — припечатал из угла знакомый голос. Эгалмот!

— Уговорили. Под ваш надзор, иначе кашу на воде получат все, — бросила Маурвен, вылетая вон.

— А ты чего молчишь? — спросил Амрод, не открывая глаз.

— Если что понадобится, пусть мне передадут.

«А захочешь поплакать, приходи».

Волна негодования без слов, и потом усталое: «Мальчишка, ты наглец».

«Ты не больно-то похож на старшего. И знаешь, невыплаканные слезы становятся ядом и отравляют душу, учили меня».

«Я не приму твоих поучений».

«А я предложений назад не беру».

Элуред закрыл за собой дверь, вздохнул устало и побрел — нет, не к себе. И не к аданским родичам. К госпоже Нэрвен, собиравшей лекарей в другом крыле Дома Целителей. Нет, она наверняка откажется прийти сюда, но советом обычно помогала. Может быть, подскажет, как перестать видеть брата в этом сумасшедшем… Или как лечить того, кого избегают лучшие лекари острова и бывшего Сириомбара.

*

— Никак.

Убрав свои дивные волосы в косу и под косынку, Нэрвен перестала выглядеть сиятельно и торжественно, сделалась совсем юной, и порой приходилось себе напоминать, насколько она старше.

— Твоя просьба опоздала, — она покачала головой. — Если я правильно понимаю, ты отозвался на его зов, когда сам едва осознал, насколько глубоко ранен потерей. Две раненых фэа зазвучали вместе, как две струны. Да, ты будешь хотеть видеть в нем брата, и ничего в том хорошего нет. Да, вероятно, и ты теперь кажешься ему не чужим. Тебе лучше избегать его. Ты мягок и сострадателен, а он намного старше и силен духом — ты можешь попасть под его влияние из самых лучших чувств. Не стоит становиться частью этой семьи даже в мыслях, Элуред, особенно тебе. Если он однажды сочтет, что клятва требует твоей смерти или пожертвовать тобой — так и будет.

— Несмотря на то, что произошло в Сириомбаре?

— Я думаю, в том заслуга никак не Амрода. Разве что старшего из братьев. И все равно, сделанное ими выглядит безумно. Я едва верю в то, что говорят свидетели. И ведь Маэдрос без колебаний бросил в бой небольшой отряд, пожертвовав ещё двумя братьями — быть может, считая, что можно в своем роде исполнить Клятву, защищая Сильмариль от Врага. Либо рассчитывая получить камень позднее.

— Я понимаю. И постараюсь быть осторожнее. А что до свидетелей — я опрашивал вчера всех, кого нашел. И хочу спросить, не было ли в тот день чего-то необычного для тебя здесь?

— Кроме предчувствия беды?

— Да, кроме него, — кивнул Элуред настойчиво.

— Присутствие Сил моря, — Нэрвен даже не задумалась. — Со времени Исхода я не чувствовала такого близкого присутствия Стихии. Даже живя у моря последние годы. Но что ты ищешь?

— Эльвинг. Ее бегству от балрога свидетели нашлись. Она уводила его от детей — и уносила от вражьего посланца Сильмариль. А затем князь Маэдрос напал на того балрога, долго бился — и одолел его. Это точно, потому что балрога больше не видели, а Маэдрос — здесь.

Галадриэль прошлась по палате, заметно волнуясь.

— Прости, что говорю прямо. Маэдрос был опасен для Эльвинг. Нельзя поручиться, что он не напал на нее. Я не верю в добрые порывы у дважды запятнанных кровью сородичей. Диор… страшно рискнул с ними.

— Это было решение Эльвинг, а не отца, Нэрвен, поверь. Ворота открыли по ее приказу. И отец сказал об этом князю Маэдросу. Я слышал сам.

— Мне говорили. Я едва верила. И что было потом?

— Я ищу свидетелей. Те, кто вынес Маэдроса из огня, ничего не видели, они только дрались. Один адан, бесхитростный и прямой, двое верных феанариони, один гондолинец. Есть ещё стражи дворца, прислужницы Эльвинг, которых вывели стражи, и есть стрелки из пограничников Дориата, которые рассеялись по крышам после нападения балрога и стреляли в него. Я нашел не всех. Но есть только один свидетель в палате тяжёлых, который видел все. Только не знаю, можно ли его будет спросить.

— Если ты хотел моей помощи для Маэдроса, мог попросить прямо, — Галадриэль покачала головой.