Звезда на излом (СИ)

— Я, — мрачно сказал Элуред, вытирая лицо. — Нэрвен. И ты вот ещё. Остальные лежачие. Нет, лекарями командовать не надо.

— Дожил, — вздохнул Феанарион. — Я — и по палатам целителей дураков распугиваю. Ну, это я могу.

Не спрося, Амрод взял со столика скомканный лист с записями, расправил. Пробежал взглядом.

— Великий Охотник, да здесь целая поэма… Так. Драка с балрогом настоящая, ты пометил. Я тоже все пропустил, проклятую ящерицу одолели без меня. Присутствие Силы… Из остального, по мне, повторяется свечение моря и то, что в море кто-то или что-то бросается. Аданы плохо видят, не упускай это.

— Ты прав. Упускаю.

— Свечение моря, — повторил Амрод. — Эльвинг бежала от балрога… Куда?

— Вверх по улице к вершине холма. Потому что огнем балрога терем отрезало от гавани. И потому что дети…

— Где Майтимо догнал огненную тварь?

— Видимо, почти у вершины холма, раз битву видели с моря…

— Свечение моря, — повторил снова Амрод, и его щека дернулась. — Эльвинг ведь несла Сильмариль, можешь не говорить. И тварь ее почти догоняла там, на холме. Свечение моря…

Его лицо исказилось, как от горя.

— Она… Могла броситься в море с Камнем, чтобы не достаться врагу. Она — могла. — Элуред наконец выговорил это вслух — то, что никак не мог до того ни представить, ни назвать словами — и закрыл лицо руками. — Присутствие Силы… Только на него и надежда. Иначе — все…

Оказалось, Амрод сидит, в точности повторив его самого, закрыв руками лицо. От него тянуло ужасом.

— О чем ты…

— Не надо, — отрезал тот. — Уже не сбылось.

Элуред вспомнил рассказ про Маэдроса, якобы гнавшегося за Эльвинг, и понял. По спине пробежал мороз. Сестра бросилась бы в море — в любом случае. Лишь бы не отдать победу врагу.

Не сбылось — но кажется, прошло близко.

— Я… — он запнулся.

— Ты вправе ненавидеть меня. — Амрод вскинул голову. — Переживу.

— Не получается, — сказал Элуред очень устало. — А Маэдроса я просто боюсь. Благодарю…

— Да ты сам нашел все следы и все понял. Тебе даже не надо было уговаривать Нэрвен.

— Тогда я этого не знал. Я и сейчас едва смог подумать… Не верю. Просто не верю, — сказал он устало. — Я был уверен, что…

Бледный Амрод молчал, стиснув зубы.

— Я уверен, что она есть, — повторил Элуред. — Этой дыры… вместо нее… во мне нет. Значит, она есть.

«Или ты хочешь так думать».

Амрод точно поймал эту торопливую мысль с лету за хвост и не отдал, но по его лицу сейчас тоже читалось неплохо.

А помолчав и покраснев до ушей, он подумал о другом, и сказал вслух совсем другое.

— Старший возвращался дважды, когда мы… я считал его потерянным. Нам его возвращали. Иногда это сбывается.

— Он еще не совсем вернулся, — а вот теперь была очередь Элуреда ляпнуть лишнего и краснеть.

Амрод только махнул рукой.

— Он не в плену и еще не умер. Он упрямый. И… — он поколебался. — Если Майтимо выживет, это благодаря тебе в первую голову. Я хочу… Клятва тяготила его сильнее всех нас. Но он отказался взяться за меч ещё раз ради Сильмариля. Если вы спасёте его — это будет… Нет. Справедливо тут не лучшее слово.

— Справедливость, на войне? — спросил Элуред грустно. — Молчи уж. Пусть просто выживет. В отряд орков, кстати, я не верю, после балрога. Он и так первый, кто пережил свою победу.

— Я верю, — сказал Амрод серьёзно. — Это Майтимо. Он мог.

И вздохнул.

— Знать бы ещё, где Макалаурэ… — это прозвучало с такой тоской, что добросердечный Элуред не выдержал.

— Я пожалею, что сказал… Из города был тайный ход по примеру Гондолина. Из той самой дальней части. О нем знали немногие, но среди тех сотен воинов точно были знающие, хотя бы Галдор. И учитель детей Эльвинг его знала. Твой брат мог выбраться из города вместе с ними.

Лицо Амрода вспыхнуло такой радостью и облегчением, что Элуред покраснел.

— Лишь бы Нэрвен теперь не отступилась от Майтимо, — хрипло сказал Феанарион.

— Она не отступится, раз взялась, не беспокойся. А умалчивать я не буду. Это… слишком важно.

— Как знаешь. Надеюсь, ты не ошибёшься в Нэрвен, я слишком долго ее не видел. И она меня тоже. Доброй ночи.

Амрод снова встал рывком, едва не касаясь головой потолка в этой комнатушке, и позвал Этьяро.

С ним рядом было тесно и неловко. Без него стало пусто. Элуред снова напомнил себе слова Нэрвен и лег спать.

С утра после обхода палат он собирался найти Нэрвен. Вместо этого утро двенадцатого дня с падения Сириомбара началось с шума за стеной. К палатам целителей пришли аданы.

Элуред, едва умывшись, вышел к ним с тростью, и нашел у крыльца небольшую толпу. Пришло много дравшихся за город, толпа белела свежими повязками. Пробежав взглядом по лицам, Элуред узнал беорингов и хадорингов из Кузнечного угла и понял, что без новоявленных родичей снова не обошлось.

Из толпы выступил старый мастер Фер, которого уважали в Кузнечном углу и нередко отправляли говорить от их имени.

— Княжич Элуред, семья Молот на обиду жалуется от твоего гостя Феанариона, и на то, что ты сестру их от людей прячешь! — заявил он. — Родичей к ней не пускаешь!