Звезда Парижа

Западная Пруссия, всего одно поколение назад бывшая частью Речи Посполитой, ничем с виду не отличалась от территорий Польши, которые они недавно прошли. Те же аккуратные деревеньки, костелы с высокими шпилями, ухоженные поля, сейчас покрытые рыхлым февральским снегом, тот же язык, с обилием шипящих и свистящих звуков, на котором говорило местное население — пока никаких различий не было, и казалось, впереди была Варшава, а не Данциг.

До поместья князей Понятовских по прикидкам Александра было около трех дней пути. Он хотел остановиться на ночлег в Мариенбурге, где по рассказам дяди также был дом, принадлежащий их семье, отдохнуть там пару дней, а потом поехать в Рейнфилд. Черкасский не возражал, ему было все равно, куда ехать, где ночевать и что делать. Тяжелое молчание, с которым сталкивался любой, кто оказывался рядом с князем более чем на пятнадцать минут, окутывало маленькую кавалькаду. Александр смирился с этим и надеялся, что отдохнув, его друг, наконец, выговорится, и ему станет легче.

Были уже сумерки, когда они подъехали к Мариенбургу, дорога вывела их прямо на центральную улицу города, которая заканчивалась у подножья высокого холма, нависшего над притоком Вислы. На холме стоял величественный замок, обнесенный двумя рядами кирпичных стен. На фоне уже почти потухшего неба он казался загадочным и жутковатым.

Дом Александра находился неподалеку, на другом берегу реки. Красивый трехэтажный особняк, построенный лет семьдесят назад в очаровательном стиле барокко, был богато украшен головами львов, щитами с гербом Понятовских и узорной лепниной, белеющей в зимних сумерках на фоне светло-голубых стен. Решетка чугунных витых ворот, отделяющая маленький сад особняка от дороги, была изнутри закрыта на большой замок.

— И как мы теперь туда попадем? — пробормотал Александр, слезая с коня около ворот, — придется перелезать.

Он отдал повод спешившемуся Сашке, а сам легко перелез по чугунным завитушкам и спрыгнул на брусчатку двора.

— Подождите меня здесь, пойду, найду слуг, — предупредил он спутников и отправился искать вход в дом.

Высокие дубовые двери центрального входа были намертво закрыты, и вообще, ни в одном из окошек дома не было видно света, он как будто вымер. Александр пошел в обход, пытаясь определить помещения, где есть живые души. Заднее крыльцо, выходящее в большой сад, сейчас засыпанный снегом, тоже было закрыто, и только к маленькой дверке одного из флигелей, выходящих в сад, вела дорожка, расчищенная в снегу. Туда граф и направился, надеясь, наконец, попасть в дом.

Он громко постучал в закрытую дверь флигеля и, на удивление быстро, ему открыл человек лет около сорока, с широким умным лицом, одетый в добротное домашнее платье.

— Что вам угодно, сударь? — спросил он по-польски.

— Я граф Василевский, племянник и наследник вашего хозяина князя Ксаверия, я и мой друг хотели бы войти в дом, — объяснил Александр и вопросительно посмотрел на поляка, не зная, понимает ли он русскую речь.

— Ваше сиятельство, я — ваш управляющий, пан Тадеуш Малевский, — почти без акцента ответил ему по-русски собеседник. — Добро пожаловать домой, сейчас я открою ворота и дом и распоряжусь об ужине и комнатах. Он зашел во флигель и вернулся в наброшенном плаще и с ключами. Через пару минут офицеры входили в двухсветный круглый вестибюль дома, а Сашка с паном Тадеушем отправились в конюшню, размещать на отдых лошадей.

— Здесь никто не жил, по крайней мере, лет десять, как мне говорил дядя, — объяснил другу Александр, — надеюсь, что здесь есть камин и найдется что-нибудь поесть, иначе я просто рухну от усталости и голода.

Друзья открыли первую попавшуюся дубовую дверь, выходившую в вестибюль с мраморным полом в белую и черную клетку, и вошли в большую темную комнату, уставленную мебелью в парусиновых чехлах. Старые портреты на стенах и черное жерло огромного мраморного камина придавали комнате таинственный вид.

С зажженным канделябром в руках в комнату вошел пан Тадеуш и принялся зажигать свечи в парных подсвечниках на камине и в двух жирандолях, стоящих в противоположных углах комнаты. Молодой человек в черной ливрее, как видно, наспех надетой поверх вышитой малороссийской рубашки, робко вошел за ним с охапкой дров и начал разжигать огонь в камине.

— Ваше сиятельство, думаю, минут через двадцать подадут легкий ужин. А пока не угодно ли выпить с дороги? — предложил управляющий и подошел к резному шкафу, ножки которого были украшены бронзовыми ангелочками. Открыв ключом, висевшим у него на цепочке, стеклянную дверь в частом деревянном переплете, пан Тадеуш вынул серебряный поднос, поставил на него два старинных бокала с вензелем деда Александра и несколько графинов с гранеными пробками.

— А что есть? — поинтересовался Александр и с любопытством уставился на графины. Выпить очень хотелось.

— У нас есть французский коньяк, ведь французы стояли здесь до декабря прошлого года, есть анисовая водка, есть малиновая настойка, — перечислил управляющий.