Звезда печального счастья

«Пишу к тебе в другой раз отсюда, друг мой Иван Дмитриевич, — писал Фонвизин по приезде в Енисейск Якушкину. — Первое мое письмо от июля ты, вероятно, уже получил, но ответ на него ожидаю не прежде будущего января. Из писем наших в Петровское ты знаешь о нас и можешь составить себе понятие о нашем образе жизни. А так как оный совершенно единообразен, то почитаю излишним распространяться, повторяя одно и то же.

На сих днях получил я письмо от Надежды Николаевны в ответ на мое, в котором просил я ее сообщить мне некоторые подробности о твоем семействе и о других прежних моих знакомых. Добрейшая Надежда Николаевна (Шереметева, теща Якушкина) исполнила мою просьбу. Она уведомляет меня от 17 октября, что недавно возвратилась от Троицы, где пребывание твоего семейства очень полезно твоим детям. Там есть отлично хорошие преподаватели по всем отраслям наук, и покамест твоим детям дают уроки студенты академии, также образованные и хорошо учившиеся. Они берут за уроки несравненно дешевле столичных учителей, подобно им не сокращают времени уроков и очень старательны. Надежда Николаевна хвалит и гувернера, находящегося при твоих детях, и сообщает мне много приятного об них.

От брата Ивана Александровича получаю письма всякую неделю. Он и дети, благодаря Богу, здоровы. Я, кажется, писал к тебе, что немец Гюго, живший у нас в доме, уехал в Германию и что на его место принял брат пьемонтезца Лонга, человека очень ученого и образованного. Брат им чрезвычайно доволен. При нем дети сделали значительные успехи. От Митеньки (младшего) получил я письмо, довольно порядочно написанное по-русски. Он сам вздумал написать к нам. Описывает свои занятия, гимнастические упражнения, игры и говорит, что находит большое удовольствие в чтении «Телемака» (роман Фенелона «Приключения Телемака»). Я этому очень смеялся. Вот причина, отчего так Митя любит «Телемака»: кажется, что детей учат по методе Жакото. Эта метода состоит в следующем: избрав какое-нибудь сочинение, разумеется, правильно и хорошо написанное, учитель заставляет учащегося по урокам выучивать сначала книги наизусть. Такой урок ученик должен написать, потом с учителем разбирает оный в грамматическом и логическом отношении до совершенного уразумения. Для французского языка Жакото предлагает первые шесть глав «Телемака». Кто, выуча их наизусть, в состоянии правильно написать и сделать им грамматический и логический анализ, не может не знать языка. Один год полагает Жакото достаточным для изучения шести глав «Телемака», а следовательно, и французского языка. Метода эта уже введена в некоторые учебные заведения, и, говорят, с успехом. Не имею понятия о приложении методы сей к наукам, но очень ее хвалят в приложении к изучению древних языков…

От Нарышкиных часто получаем письма. Здоровье Елизаветы Петровны очень поправилось. Им очень хорошо в Кургане… Семейство Розена увеличилось новорожденным сыном Владимиром. Все прочие курганские жители (сосланные декабристы) были здоровы.

Чувствую, однако, что пора мне кончить столь длинное письмо, чтобы избавить от скуки особ, по должности обязанных читать его (имелись в виду цензоры, просматривающие все письма всех декабристов). Прости, мой друг, может быть, через полтора года я буду иметь утешение получить от тебя собственноручное письмо. От всей души тебя обнимаю. М. Фонвизин.

Скажи от меня сердечный поклон Сергею Петровичу (Трубецкому) и супруге его, Никите и Александру Михайловичам Муравьевым, Ф. Б. Вольфу, Ивану Ивановичу Пущину, Александру Ивановичу Якубовичу. Крестников и крестниц моих поцелуй за меня, у Нонушки (дочери Муравьевых) поцелуй за меня ручку».

Нонушка Муравьева была любимицей всей Петровский колонии, и судьба ее интересовала всех, кто принадлежал к декабристам. Оставшись после смерти матери с отцом, слабым здоровьем и тоже вскоре умершим, она тем не менее выросла прекрасно образованным человеком благодаря стараниям всех декабристов.

И снова писал своему другу Михаил Александрович. Письма его рисуют жизнь их такою, какою она была, и лучше этого не придумаешь…