Звезда пленительнаго

Если нет стеклянных нитей, то можно использовать что-то иное. Например, шелк. Дороговато для массовой продукции, но "шелкопластиковые" самолеты вышли не очень дешевыми, зато легкими и "могучими": по тонне груза поднимали. В первый раз — почти сорок лет "назад и обратно" — услышав про пятнадцать тысяч квадратных верст саранчи я испугался, как испугался бы каждый на моем месте. Но уже второй заход показал, что саранча — не дура, и яйца несет в наиболее удобных местах — а потому для нанесения ей существенного ущерба можно ограничиться территорией гораздо меньшей. Скажем, всего в тысячу верст. Самолет же — если использовать не пятипроцентный "дуст", а пятидесятипроцентную эмульсию на керосине — способен за вылет отгеноцидить насекомое почти на половине квадратного километра. А двадцать четыре самолета, делая по четыре вылета в день вполне обработают пятьдесят "квадратов". То есть хватит трех недель для полного охвата территории — а саранча ходит пешком вдвое дольше.

Все же Поликарпов был гениальным конструктором: даже сотворенная мною "по образу и подобию" машина была очень просто в управлении и сама не падала. Правда пилотов пришлось мне готовить самому — как ни плохо я умел "летать", лучше меня пока в этом мире летать не умел никто. По крайней мере поначалу — но уже в апреле полсотни человек делали это точно лучше. И пятнадцатого апреля они отправились на работу. А двадцатого мая — ее закончили (разбив за все время только две машины — да и то из-за отказов моторов). По счастью, никто из пилотов не пострадал — чего нельзя было сказать о саранче: мимо нас "пролетело" всего четыре стаи, да и то не очень впечатляющих. По крайней мере при пролете темно как ночью не становилось…

А уже в июне мы "пожали плоды трудов праведных": с подачи Мещерского Машка (как "основательница и глава фонда спасения малюток") отхватила от царя сразу Анну-три, Чугаев отхватил такой же орден за ДДТ, всем пилотам были пожалованы ордена — в основном "Станиславы" третьей степени, а командиру эскадрильи Ферапонту Федоровичу Черкасову дали сразу "Станислава" второй.

Да, приставу первого полицейского участка Царицына — потому что почти все пилоты были набраны из полиции и жандармерии. Просто я как-то, еще до того, как первый самолет был готов, разговорился с ним о "грядущих проблемах", рассказал о планах "непримиримой борьбы за урожай" — и Черкасов вызвался стать первым летчиком. А затем уже глава местной жандармерии прислал "контингент на обучение" — вопросов по поводу секретности "изобретения" у него не возникло. Правда чуть не половину присланных пришлось отправить обратно — технических навыков было маловато, но зато под шумок удалось от жандармерии "прикомандировать" тех, с кем я был знаком по прошлому разу, и среди них Евгения Алексеевича Линорова. По окончании "борьбы с насекомым" все они убыли обратно по местам трудовой славы, но с Линоровым удалось очень плодотворно побеседовать… я думаю, что плодотворно. Самолеты пришлось разобрать и спрятать: рано еще всяким буржуинам про устройство столь полезной машины узнавать. А то у них и заводов больше, и инженеров неглупых хватает: в прошлый-то раз не только немцы, но и итальянцы за пару лет чуть не превзошли меня в авиастроении. Кстати, надо будет на досуге снова самолетными моторами заняться. Не новыми — хотя бы те, что уже есть, починить. Потому что два мотора вышли из строя ещё во время работы, а проверка показала, что из оставшихся более-менее исправными остались шесть штук. Но пока ими заниматься было некогда — других дел хватало. Причем совершенно неотложных.

Глава 8

Иван Иванович, не скрывая сарказма, поинтересовался:

— И зачем вам столько учителей? Вы ведь, насколько я понимаю, вряд ли успели обзавестись детьми подходящего возраста…

Молодой человек, которого ему представили как "известного детского писателя", попросил о небольшой консультации, но предмет ее Ивана Ивановича весьма удивил и даже несколько обидел:

— Иван Иванович, насколько мне известно, вы лучше всех в России знакомы с проблемами фабричных рабочих. В том числе и в части их образования. У а меня как раз возникла нужда в большом числе учителей для детишек, и я бы хотел попросить у вас совета, как мне этих учителей нанимать. Я бы не стал к вам обращаться, если бы речь шла о дюжине-другой учителей, столько я и лично смог бы отобрать. Но мне нужно гораздо больше…

Просьба молодого человека — на вид, так моложе многих студентов — была и весьма неожиданна, и — по отношению к профессору университета — довольно невежлива, поэтому Иван Иванович и не удержался от сарказма. Но, будучи человеком весьма строгих правил, постарался несколько смягчить ответ:

— Вы москвич? Я думаю, что вам стоит просто поговорить с преподавателями гимназий…