Звезда по имени Стиг Ларссон

Успех романов Ларссона кроется, конечно, в Саландер. Очень умный аутсайдер, которого общество преследует за то, чего он не совершал… эта формула работала и прежде, разве нет? Могу с уверенностью сказать, что шведского способа писать детективы не существует. Мои книги совершенно не похожи на книги Стига; он писатель с громкой политической позицией, и мне очень нравятся его романы, но бум на шведские детективы — явление, связанное с рынком, а не стилистической общностью.

До выхода романов Стига знали только те, кто следил за проблемами, интересовавшими «Экспо» — например, за неонацистами. Что касается его смерти… он умер от того, что слишком много курил и работал. Другие теории — просто полная ерунда.

Экранизацию первой книги приняли очень хорошо. Вторая получила более холодный прием; на самом деле я видел только второй фильм, и боюсь, он очень плох. Все свелось к экшену и насилию. Может ли кто-то занять его место? По правде говоря, меня это не слишком волнует. Я отвечаю только за свои произведения, и мне этого достаточно. Шведское издательство пытается сейчас рекламировать какого-то писателя под псевдонимом, и, возможно, у них получится: на апрельской книжной ярмарке книгу купили сразу несколько стран. Только проблема в том, что его роман — невероятное сочетание умозрительной чуши».

Награды и похвалы, которых была удостоена книга Эндрю Тейлора «Загадка Эдгара По», лишь глянец на карьере, где похвала является нормой. Считает ли он себя поклонником Ларссона? «Увы, я никогда не встречал Стига, — с сожалением говорит Тейлор. — Успех его романов неоспорим, хотя такой размах объяснить трудно (как и во всех подобных случаях — возьмите Стефани Майер, Джоан Роулинг, Дэна Брауна). Однако романы Ларссона в большей степени заслуживают своего успеха. Книги задуманы замечательно, и читать о Саландер — одно удовольствие, но лично для меня они выделяются из общего ряда понятной злостью автора на творящуюся несправедливость: именно она питает сюжет и, возможно, является главной причиной успеха. Воинствующий журналист как народный герой — идея не нова, но представлена очень эффектно. Если романы отредактировать, они от этого только выиграют, а будь Ларссон жив, они могли иметь меньший успех: в смерти есть своя тайна».

Генри Саттон — не только литературный редактор «Дейли миррор», но и превосходный писатель-детективщик (его недавняя книга — «Забери меня отсюда»), продолжающий романы Р. Д. Вингфилда об инспекторе Фросте. У него несколько необычный взгляд на трилогию «Миллениум»: «Вообще-то я стараюсь держаться подальше от столь популярных романов, но в данном случае на него действительно стоило обратить внимание. Должен сказать, книгу в этой стране издали не слишком хорошо. Не думаю, что издатели смогли нажиться на его личности, на том, кто он был, и великолепные уровни продаж по всему миру здесь были совсем не важны. Если говорить о замечаниях, переводы некоторых книг, на мой взгляд, слегка тяжеловесны — например, «Девушка, которая взрывала воздушные замки».

С переводной литературой есть и другие проблемы, но все же есть хорошие шансы перевести книгу популярного жанра — скажем, детектив — так, что она сохранит дух и стиль оригинала. То же можно сказать обо всей художественной литературе, однако детективный жанр имеет общие знаменатели, которые можно сохранить в хорошем переводе.

Что касается успеха книг, я не могу согласиться с общим мнением, будто ранняя смерть автора — основная причина его признания. Его смерть была трагедией. Книги могли бы стать гораздо лучше, останься он в живых; он мог бы их рекламировать, рассказывать об их создании, и мы бы лучше понимали, как эти романы родились. При окончательном анализе автор, конечно, не должен иметь значения. Книги говорят сами за себя, читатель не обязан знать что-либо об их создателе, и это как раз случай Ларссона. Потребность соотносить писателя с его книгами можно, как мне кажется, назвать современным явлением. Процесс исследования и анализ жизни писателя для лучшего понимания его книг — не думаю, что это всегда полезно.

Ларссон был журналистом, и очень значимым, поэтому связь между его работой и его прозой игнорировать нельзя: конечно, здесь существуют параллели и переклички. В книгах отражаются основные тревожащие его темы: феминизм, социалистические проблемы, статьи об ультраправых. Поэтому так сложно отделить личность Ларссона от Блумквиста, героя его книг: любой, кто знает факты, заметит параллели. Я понимаю стремление исследовать жизнь писателя, будь то Джоан Роулинг, Дэн Браун или Ян Рэнкин, но вряд ли это многое объяснит в его книгах. Когда я пишу свои романы, меня спрашивают, кто стал прототипом того или иного персонажа, и хотя все они, как мне кажется, экстраполяция частей моей личности, в конечном итоге это неважно — они должны действовать как отдельные сущности.