Звезда по имени Виктор Цой

– Что у меня есть? У меня есть Дело, – начал размышлять Он. – И есть люди, которые помогают мне, хотят они того или нет, и люди, которые мешают мне, так же хотят они того или нет. И я благодарен им и делаю это Дело для них, ведь им приятно смотреть, как я делаю Дело. С другой стороны, мне это (а) (работа) тоже доставляет жгучее удовольствие. Означает ли это подобие какой-то гармонии между мной и людьми (миром)? Видимо, да, но только в этой области, так как во всех других областях этой гармонии нет. Это (уже) точно. Иначе не было бы так трудно просыпаться по утрам, не было бы ощущения безысходности из некоторых ситуаций, и мысли о смерти и вечности, вместо того чтобы повергать в депрессию, принимались бы легко и спокойно.

Однако идея отказа от соблазнов и удовольствий, рекомендуемая Востоком, не находила в нем (в его сердце) отклика, потому что была как-то невыносимо скучна и проста. Ему вообще казалось весьма нелепым тратить всю жизнь на то, чтобы привести себя в состояние полного безразличия к ней. Напротив, Он был уверен, что в удовольствиях отказывать себе не следует и что заложенная в Нем духовная программа сама разберется, что хорошо, что плохо, а что нормально. Он посмотрел в окно, и огоньки еще не погасших окон показались Ему искрами сигарет в руках рабочих, идущих в ночную смену. Захотелось курить. Подумав, что же все-таки сильнее – лень или желание, – Он встал, сунул ноги в тапки, набросил халат и отправился на кухню. Закурив, Он некоторое время сидел нога на ногу и внимательно смотрел на дым папиросы.

Со стороны мундштука дым шел слегка желтоватый, а с другой – синеватый. Переплетаясь, дым тягуче поднимался вверх и рассеивался у (венти…) закопченной вентиляционной решетки. И тут Он поймал себя на мысли, что минуту назад вообще ни о чем не думал, а был всецело поглощен созерцанием поднимающегося вверх дыма.

Эта мысль позабавила его, и он подумал, что как раз в этот неуловимый момент и находился в состоянии полной гармонии с миром, но потом он вдруг (поду…) вспомнил, что скоро весна и что нужно (купить) достать где-то денег и купить не особенно промокающую (весеннюю) обувь, так как старая протянет от силы недели две.

Докурив и коротко зевнув, Он немного подался корпусом назад, отчего на груди Его, под левым соском, образовался проем с мягкими округлыми краями. Глубоко погрузив туда руку, Он осторожно достал свое сердце, которое лежало там как в мягко выстеленном птичьем гнезде, и, немного подышав на него, положил на холодильник и прикрыл полотенцем. Сгибаясь обратно, он не заметил, как в проем перед самым смыканием краев залетел мотылек. Запахнув на груди халат, он встал, потянулся и пошел спать. Уже засыпая, Он услышал, как за стеной зазвонил будильник.

Проснулся Он от занудно крутящейся в мозгу строчки: Ты, семь, восемь, Ты, семь, восемь. Вскочив с постели, Он, шатаясь, пошел в туалет и потом (зайдя) по пути в ванную его настиг приступ рвоты. Перегнувшись через эмалированный край, Он засунул в рот два пальца и вдруг почувствовал, как под пальцами что-то (ползет) шевелится.

Он резко отдернул руку, и тысячи мотыльков так тесно-тесно облепили лампочку, что уже через минуту Он оказался в полной темноте. Строчка продолжала играть:

Ты, семь, восемь,
Ты, семь, восемь.

Вернувшись в комнату, Он достал из ящика стола два пистолета, вставил дула в ушные раковины и одновременно нажал на курки. Падая, Он почувствовал, что пули сошлись точно в центре и расплющились одна об другую.

Глава 2

Некоторое время Он лежал, приходя в себя. Навязчивая строчка звучала все тише и тише. В конце концов Он открыл глаза и взглянул на часы. Было 11:45. Он вспомнил, на 12 у него встреча с братом, который хотел познакомить Его со своей невестой и пообедать втроем в каком-нибудь небольшом ресторане. Он пошел в ванную, побрился, уложил волосы, немного смазав их бриолином, поразглядывал себя удовлетворенно и, одевшись, вышел на улицу.

Брата Он увидел издалека. Тот стоял, не замечая его, и оживленно беседовал с маленькой светловолосой девушкой, которая то и дело заливалась слезами. Единственная ее примечательность была в том, что она была одета.

– А, привет! – сказал брат. – Погоди, я сейчас, мигом, – добавил он и наотмашь ударил девушку по лицу. Ее отшвырнуло на несколько шагов, и какой-то прохожий старик подхватил ее и, подталкивая в спину, повел к своей стоявшей неподалеку машине.

– Что, раздумал жениться? – спросил Он. – Ну тогда я пошел.

– Да нет, просто решили пару недель повременить. Пойдем куда-нибудь, перекусим.

Они замолчали.

– Ну как она тебе? – набравшись храбрости, спросил брат. – Ничего, да?

– Ничего, – ответил Он. – Странная какая-то.

– Нет, она просто нездешняя, не обвыкла еще. Но зато пока еще готовить умеет.

– Что готовить? – опешил Он.

– Ну соль, сахар, там, перец черный, – сказал брат. – Я-то не очень разбираюсь в этом.

– А-а… – протянул Он.