Звезда светлая и утренняя

А как упрямо, без продыха буквально Слепухин следил, чтобы не уступать кому ни попадя дорогу!.. Даже забавно, как он вначале норовил с чаплаком нестись, громко предупреждая вроде бы, чтоб не ошпарить случайно… потому нащупал стремительную проходку, как бы задумавшись, как бы размышляя, но не мечтательно там, не размазанно, а чуть поугрюмее, глаза прищуря… Да и уступая кому следует, всегда умудрялся приостановить для разговора или для шуточки, но чтобы не выглядело совсем уж уступчиво…

Нет, раньше еще, отмучившись только-только тяжким этапом, Слепухин ловко сделал свой первый в зоне шаг. Не зря впитывал он все базары повторников — представлял, в общем, каково здесь будет. Пока другие себе мечтали избавиться от тюремной маятной пустоты, уговаривали друг друга, что в зоне наконец заживут — как же, тут тебе и кино крутят, и телевизоры в бараках, и то, и се (может, на самом-то деле заглушали всеми этими уговорами страх, чувствуя уже возможную цену телевизорам ихним, догадываясь, что тюремная скука — не самое еще плохое… здесь вот не соскучишься)… тогда еще Слепухин примеривал тяжкую ношу свежего этапника, долгий испытательный срок, когда присматриваются к тебе с разных сторон, когда шпыняют и всерьез, и проверочно, когда курить только на улице в уборной и даже к шконке своей подходить, когда позволят… Ох, а шконка-то будет на пике, у дверей самых поначалу… Никак это Слепухина не устраивало, особенно после устоявшегося довольно авторитетного положения в камере. Нет, не радовался Слепухин телевизору, все изворачивал фантазии, как сразу же определиться половчее, и не зря изводился — удумал, и рискнул, и получилось…

Хорошо, что здесь раскидывал этап по отрядам сам хозяин. Не успеет зайти один, как уже следующего — и выскакивают ошпаренно друг за другом. Главное было Слепухину не переборщить. Вызвали его, он и закрутил: хозяин сначала в матюки, что, мол, молчит Слепухин, не докладывает по-положенному метрику свою: фамилию, статью и прочее…

— Слепухин я… позвольте, гражданин начальник, сделать важное признание, очень важное… — и грудь ходуном, и губы дрожат, и не игрушечно даже — вправду ведь мандраж напал. — Я тут долго, думал, все решал, чтобы по-правильному было… В общем, не хочу я участвовать в передаче пятаков и анаши (длинный майор сразу ноздрю раздул, и медицинский майоришко чуть очки не стряхнул, крутанувшись) — … ну, чай там я бы, может, и согласился — все же пища, но анашу, да еще крупную партию!.. считаю неправильно это…

Выбил все-таки себе паузу в конвейерном занятии хозяина. Теперь можно и не гнать так, теперь и потянуть немного.

— Закурить дозвольте, ради бога — простите, но никак успокоиться не могу, все решался, все думал, что правильней…

Хозяин и сигареточку дал, и усадил, и успокоительно повел издали о честной жизни и труде — умочиться только, как он отца родного представлять начал. Делом даже внимательно зашуршал, вник наконец-то в дело…

— У вас (да-да, на «вы» перепрыгнул)… у вас тут мошенничество, но единичное ведь, не испорченный, значит, вы еще человек…

— Да какое мошенничество? какое мошенничество?! бабенка эта сама кошкой подлезть норовила, и сама деньги совала, чтобы привязать посильней. Хорошо, что раскусил ее вовремя. Вона ведь, еще и свадьбу не справили, а уже как прокатилась она по мне… А если бы женился? — хана! Да, я счастлив, что не влез в этот хомут… Отсижу себе и гуляй на свободе, а при жене, да еще такой, — какая тебе свобода?! Да вы же все женаты — сами ведь знаете…

Расщерило их, растащило, правильно, значит, проехался.

— Ну, так что там с анашой, — не выдержал хозяевой паузы тощий майор (видно, по его это ведомству).

— Так я и говорю (Слепухин поднялся заранее, напрягаясь к взрыву) не надо мне эти макли, даже не предлагайте ничего… чай если только, а анашу или там оружие — ни за что… я себе…

Ох, какой был кавардак! Хозяин лично приложился и все махал, норовя сигаретку выбить из рук, всего обиднее пришлась ему сигаретка эта. Только и успел Слепухин гавкнуть один раз в той лихой возне:

— Я же говорил, что от женитьбы характер портится…

Угнали его на кичу мигом — аж ветер посвистывал, как гнали в спешке, но и там длинный майор самоличным глазом в задницу заглядывал — все чудилось ему, что появится еще анаша…

Вот этого Слепухину и надо было: лучше сразу на киче перемучится, но отношение к тебе после совсем другое — не часто этапник с кичи начинает, а тут еще и слушок, что за лихое безумство — хозяина ущучил… По такому поводу на киче — это удача, тут и псы сами посмеиваются, и хозяин, если не кретин клинический, отойдет, думая, что вот наказал лихача, и хватит с него… Нет, здесь Слепухин и вправду хлестко все провернул… тоненько сыграл… минутную бурю вызвал только и как раз в духе своей же статьи… короче, Остап Бендер почти, побескорыстней чуток, а в остальном — он…

Кто же после такого номера погонит его курить из барака на улицу?.. Всего и тяготы было Слепухину перетерпеть пятнашку на киче…