Звезда упала

Веру отчего-то ни на секунду не покидала фанатичная уверенность, что муж жив, просто по какой-то неясной причине до сих пор не может ей дать о себе знать. Между тем никакого реального подтверждения этой ничем не оправданной уверенности она получить не могла.

Вера встала, взяла стоявшую на этажерке коробку, вывалила содержимое на стол. Перед ней лежали официальные письма с ответами на посланные в разные инстанции вопросы. Она не прикасалась к ним с тех самых пор.

Сейчас опять взяла письма в руки, в сотый раз начала перечитывать их, зачем-то аккуратно складывала по порядку, по датам.

Ответы были однотипные, напечатанные на одинаковой серой бумаге:

...

ГРАЖДАНКЕ ДЕНИСОВOЙ В.С.

НА ВАШ ЗАПРОС СООБЩАЕМ, ЧТО ВАШ МУЖ, СЕРЖАНТ ДЕНИСОВ МИХАИЛ СЕРГЕЕВИЧ, ПО-ПРЕЖНЕМУ ЧИСЛИТСЯ БЕЗ ВЕСТИ ПРОПАВШИМ.

ГРАЖДАНКЕ ДЕНИСОВОЙ В.С. НА ВАШ ЗАПРОС СООБЩАЕМ, ЧТО НИКАКИХ СВЕДЕНИЙ О ВАШЕМ ПРОПАВШЕМ МУЖЕ ДЕНИСОВЕ М.С. К НАМ НЕ ПОСТУПАЛО.

УВАЖАЕМАЯ ТОВ. ДЕНИСОВА! ПО ПОВОДУ РАЗЫСКИВАЕМОЙ ВАМИ ГРАЖДАНКИ АНТОНОВОЙ Н.А. СООБЩАЕМ, ЧТО ТАКОВАЯ В ИМЕЮЩИХСЯ У НАС СПИСКАХ ГРАЖДАН, ПРОЖИВАЮЩИХ В ГОРОДЕ СВЕТОЗЕРСКЕ, НЕ ЧИСЛИТСЯ.

Вера подняла голову, посмотрела на фотографию на стене. Две смеющиеся подруги – она и Надя. Какие же они были дуры, какой ерундой занимались вроде этого блоковского, никому не нужного вечера!

Вместо того чтобы по-настоящему ценить каждый прожитый миг, ворчали, выкаблучивались, пытались что-то кому-то доказать…

А всё оттого, что им с детства вбили в головы, как правильно и хорошо устроена их жизнь, как им повезло родиться и вырасти именно в этой стране, именно в это время.

А ведь ничего правильного в этом жизненном устройстве нет.

Что, к примеру, может быть правильного в том, что родители переживают и хоронят своих детей? Это противоречит всем законам природы.

Что правильного в том, что бесследно исчезают любимые, близкие люди?..

Где Миша? Где Надя?

Где они?!

Вера встала, подошла вплотную к стене, внимательно всмотрелась в плохо освещённую фотографию, потом перевела взгляд на висевший неподалёку другой двойной фотопортрет – она вместе с Мишей, в день свадьбы.

Она сняла фотографию со стены, достала спрятанные позади рамки два сложенных треугольниками письма с надписями Наташеньке и Мише.

Зачем они здесь хранятся?

Кому они теперь нужны?

Кто их будет читать?

Вера подошла к печке, открыла дверцу и, так и не разворачивая, не перечитывая, бросила в огонь предназначавшееся дочке письмо. Вслед за ним должен был отправиться в печку и второй треугольничек, однако в последний момент она всё же отчего-то задержалась, задумалась, застыла…

Постояв с минуту в странном оцепенении и так и не решившись сжечь прощальное письмо мужу, Вера вновь спрятала его на обратной стороне их семейного фотопортрета, после чего опять водрузила его на стенку.

А вдруг письмо рано или поздно всё-таки попадёт в руки к адресату?

Иначе не может быть!

Вера снова уселась за стол и, так же как и Надя, находящаяся почти в двухстах километрах от неё, уставилась в тёмное окно, за которым, не переставая ни на секунду, с раздражающим чмокающим звуком шёл дождь. Она уже никому не верила, ни на кого не уповала, никому не молилась.

Если даже допустить, что Сам помог ей избавиться от Генриха, то зачем же Он это сделал?

Чтобы совсем лишить её семьи?

Больно жестокую плату вы потребовали за ваше благодеяние, дорогой Иосиф Виссарионович!