Звезда упала

Школа располагалась на холме. Недалеко от неё, на сбегающей вниз дороге, быстро скапливалась небольшая толпа встречающих. Они волновались, переговаривались, всматривались вдаль.

Люди прикрывали глаза, смотреть приходилось против солнца, которое хоть и начинало заходить, но светило пока ещё ярко. Прищурившись, всё же можно было разглядеть в глубине дороги тёмные силуэты медленно приближающихся машин.

Первым шёл старенький, видавший виды автобус, вслед за ним пылили два грузовика. Судя по блестящим, отражающим закатное солнце поверхностям, это были новенькие американские «студебеккеры», в изобилии появившиеся на дорогах в последние месяцы войны.

Вера смятенно шептала то ли стоящей рядом Вале, то ли просто сама себе:

– Господи боже мой, я её и не узнаю, боюсь… Небось, выросла-то как за почти пять-то лет…

Чем ближе подъезжали машины, тем большее волнение чувствовалось в толпе. Вот уже осталось с полкилометра, метров четыреста, триста, уже можно было рассмотреть силуэт сидящего впереди шофёра, двести пятьдесят…

Неожиданно, как в кино, земля моментально разверзлась, и автобус приподнялся в воздух. Над ним полыхнуло огневое облако, и почти одновременно с ним, разве что на долю секунды опережая его возникновение, раздался сильный грохот, к которому тут же примешалась куча дополнительных звуков – бьющегося стекла, корёжащегося металла, отчаянных душераздирающих воплей.

Автобус перевернулся и упал, завалившись набок. И почти сразу окутался плотной копной дыма, по которой всё ещё бродили огневые всполохи.

Вера какое-то мгновение стояла неподвижно, не сразу осознавая, что произошло, потом издала какой-то странный булькающий звук и со всех ног побежала вниз, туда, к перевёрнутому автобусу. Остальные уже тоже бежали, за ней и рядом с ней, с криками, стонами или даже молча, с широко открытыми глазами.

Вера никогда не могла объяснить, откуда взялась в ней такая уверенность, что Наташа ехала именно в этой, головной машине, но, подбегая, она уже знала . Она первая, обдирая руки, колени, задевая за какие-то раскалённые части, вскарабкалась на изувеченный автобус, подобралась к горячему оконному стеклу, обжигая лицо, прижалась к нему и неожиданно начала истошно кричать.

Наташу, сильно подросшую за годы войны и лежащую теперь там, внизу, за стеклом, с неестественно вывернутой, залитой кровью шеей, Вера увидела почти сразу.

Она кричала всё сильнее, рвалась внутрь, пыталась разбить стекло, которое никак не разбивалось. Её хватали, пытались успокоить, она вырывалась и опять падала, приникала к окну, билась в истерике на боку развороченного автобуса.

Обрывки чьих-то слов доносились до неё издалека сквозь сдавивший голову тёмный туман.

…это мина, ебёныть, на мине подорвался…

…Боря, где ты, Боренька, Боря!..

… проклятые фрицы оставили…

…не ходи, там, небось, тоже заминировано!..

…отвечай мне, Боря!..

Одна фраза отчего-то запомнилась Вере особо. Высокий мужской голос растерянно повторял:

– Как же так, мы же здесь вчера проезжали, и всё было нормально…

И через паузу опять:

– Как же так, мы тут только вчера ехали…

И снова:

– Как же так?..

ГЛАВА 45 ПИСЬМА

В начале августа зарядили долгожданные дожди. По улицам неслись мутные бесконечные пузырящиеся потоки. Было похоже, что природа наконец-то решила ополоснуть, отмыть всю накопившуюся за тяжёлые военные годы грязь.