Звезда упала

Надя смотрела в окно, вспоминала ливень, шедший в Дарьино в сорок первом, когда мужчины уходили на фронт. Тогда, наоборот, казалось, что стихия оплакивала уезжавших, будто знала, что люди прощаются навсегда. В том ливне бесследно растворились и Коля, и Миша, и сотни, тысячи, десятки, сотни тысяч других.

Вечером Алёша лежал в кровати, Надя, как обычно, перед тем как он заснет, сидела рядом.

Алёша всё не хотел расстаться с книжкой, он учился читать, жадно, с наслаждением переводил буквенные сочетания в разные интересные звуки.

– Мам, ещё чуть-чуть… – канючил он.

Надя улыбнулась.

– Ну, хорошо, давай.

Алёша радостно перевернул страницу, уткнулся в текст, с трудом стал складывать в буквы. Слова, однако, из этих букв никак не возникали, всё время получалось что-то совсем незнакомое.

– К-р-о-ш-к-а-с-ы-н… – мучался он. – Что это, мам? Кы-ры-ош-кы-а-сы-ын?

Надя не выдержала, расхохоталась.

– Так это же ты – крошка сын! Это про тебя. «Крошка сын к отцу пришёл, и спросила кроха, что такое хорошо и что такое плохо».

– И что такое х-хорошо? – заинтересовался Алёша.

Последствия контузии почти уже не сказывались на его речи, только иногда вдруг чуть-чуть застревало какое-то словечко.

Надя решительно закрыла книжку.

– Хорошо – это когда ты ложишься спать вовремя. Всё, сынок, завтра поговорим. Спокойной ночи! Ложись на бочок! Давай я тебя укрою! Спи!

Она поцеловала ребёнка, укрыла его как следует, заботливо подоткнула лоскутное одеяльце. Потом зажгла настольную лампу, погасила общий свет, уселась за стол.

Тоже хотела было почитать, несколько дней назад стала перечитывать «Анну Каренину», увлеклась, как в первый раз. Но сейчас в голову ничего не лезло, так и сидела в раздумье.

Как можно объяснить крошке сыну, что такое хорошо и что такое плохо, когда она сама этого толком не знает.

Надя давно уже потеряла уверенность, что всё делает правильно. Да и вокруг постоянно происходило что-то, мешающее радоваться жизни, вконец запутывающее эти понятия «хорошо-плохо».

Например, тот же Миша Денисов. Вера, помнится, решила, что он попал в плен, а там, может быть, по каким-то причинам не назвал подлинную фамилию. Вера была уверена, что он найдётся и приедет домой после Победы. Однако в газетах ясно пишут, что все они, пленённые во время войны – предатели, и дорога им одна – под трибунал, а оттуда известно куда. Так что надежды, что Миша, даже если он и выжил, вернётся, нет никакой.

Но разве ж это может такое быть, чтобы Мишка оказался предателем?..

Мишка Денисов, с которым они все годы учились в одном классе, с которым она впервые в жизни поцеловалась на васильковом лугу, которого знает как облупленного?.. Мишка, при мысли о котором в юности, равно как и теперь, продолжает странно щемить сердце?

Мишка – предатель?

Ну конечно же нет.