Звезда упала

Надя дошла до ворот сада, сдала Алёшу этой придурочной, вечно улыбающейся Лидочке. Потом, прикусив губу, смотрела, как та ведет его к тяжёлой детсадовской двери.

Решиться на побег она не могла. И дело не только в Вере, дело теперь ещё и в Мише, невозможно ещё и его обманывать, и от него тоже бежать. Вчерашний вечер показал, насколько они близки, как тесно связаны всем прожитым, пережитым, передуманным.

Во имя убитого Коли, погибшей Наташи она поступит так, как должна, вернёт Вере сына и после этого…

Что после этого , она не знала. Она только понимала, что жизнь после этого кончится, ей не для чего и не для кого будет жить…

Ей не нужны никакие молоденькие, пышущие здоровьем мужчины – ни беззаветно влюбившийся в неё там, в лесу, бесстрашный партизан Рома, ни поедающий теперь её жадным взглядом Кирилл, никто другой. Ей нужен только её любимый мальчик Алёша, и вот такой Миша, может быть, ещё ей нужен…

Однорукий, одноногий, но зато родной, желанный, всё знающий, всё помнящий, всё понимающий…

Но Алёша – чужой сын , а Миша – чужой муж , а её муж убит, и никого больше у неё нет, кроме Веры с её сыном и её мужем…

– А-а-а-а-а! – вдруг отчаянно, не в силах больше сдерживаться, заголосила Надя.

– Что такое, Нина Анатольевна? – сразу подбежала к ней Лариса, наводившая порядок в читальном зале, прежде чем уйти домой.

Но она уже взяла себя в руки.

– Палец прищемила! – жалобно объяснила встревоженной помощнице. – Пустяки, всё в порядке. Просто неожиданно.

Надя стояла на стремянке в глубине книгохранилища, расставляла книги на верхней полке.

Был уже вечер, день пролетел непонятно как. Вчерашнее появление Миши совершенно выбило её из колеи.

– А то вы так закричали!.. Насмерть меня напугали! – засмеялась Лариса. – Ну, я там убралась, так что, пожалуй, пойду, Нина Анатольевна?

– Иди, я сейчас тоже закончу и всё запру. До завтра.

– До свиданья, Нина Анатольевна!

Было слышно, как хлопнула дверь за ушедшей Ларисой.

Надя продолжала машинально работать, погружённая в свои невесёлые мысли.

Опять жалела то Веру, то себя, безнадёжно искала выход. Ей мнились какие-то невозможные картины, как они замечательно живут все вместе, как любят друг друга…

Она горько усмехалась, пожимала плечами. Почему так несуразно сложилась её жизнь?! Ведь она хороша собой, работящая, порядочная, неглупая.

И ещё далеко не старая, в трамвае позавчера вон сказали: девушка, передайте за проезд!

Почему же она обречена на ужасное одиночество и тоску, на это бессмысленное, ждущее её впереди прозябание?

То, что судьба не собирается её баловать, было понятно ещё в детстве, но неужели она не заслужила, не заработала права на самую обыкновенную, нормальную жизнь? Ей ведь ничего такого особенно не надо, просто чтобы рядом находились те, кого она любит, вот и всё…