Звезда в опасности. Тревожная красота. Кровь в солярке

— Да, одним словом, мы приехали за нашей долей.

Шап молча разглядывал их.

— Я не очень понимаю, — сказал он наконец.

Швоб любезно улыбнулся и подмигнул Элен, но та разглядывала свои ногти. Тогда он снова обратился к Шапу.

— Так-таки и не понимаете?

— Нет, и я был бы вам обязан, если бы вы выражались яснее.

— Как вам угодно. Вы хотите поставить все точки над i.

— Да, это было бы предпочтительнее.

— Ладно… У Скополотрони должно было быть с собой порядка двенадцати миллионов франков. Мы обтяпали это дело впятером. Скополотрони умер, а мы не жуки какие-то, мы готовы оставить вам пятую часть, но с тем, чтобы вы вернули нам все остальное. Понимаете?

— Начинаю понимать, — медленно проговорил Шап.

Он поднялся, прошелся по комнате и вернулся на диван.

— Вот почему вы ходите за мной по пятам целый месяц?

— А из-за чего другого?

— Черт, а мне это и в голову не пришло.

Элен резко подняла голову. Швоб недоверчиво посмотрел на Шапа.

— Все-таки я не понимаю, — спросил он озабоченно, — как вы узнали, что именно я переехал вашего Скополотрони?

Швоб хранил молчание.

— Вас просветил кто-нибудь из ваших дружков?

— Выходит, что так, — сказал Швоб.

— Значит, это тот тип, — рассуждал Шап, — который следил за мной ночью; я так и чувствовал.

Он подумал еще несколько мгновений. Швоб и Элен внимательно смотрели на него.

— А ваш приятель сказал вам, что под мои колеса попало уже только тело Скополотрони?

— Что это вы плетете?

— И что ему расплющили лицо ударами молотка?

— Вы издеваетесь над нами? — осведомился Швоб.

— Нет! Вовсе нет!

Они замолчали, Шап, казалось, забыл об их существовании, первым заговорил Швоб.

— Виктор предупреждал нас, что вы упрямы. Только я думаю, что он был прав, и еще я думаю, что вы зря упорствуете, и вообще упрямство ни к чему не ведет.

— Я тоже так считаю! — сказал Шап. — Впрочем, я никогда не упрямлюсь.

— Нет, да вы подумайте только. Он считает, что мы провели здесь целый месяц ради его прекрасных глаз и уедем, оставив ему весь пирог.

— Вы мне ровным счетом ничего не оставляете, — отозвался Шап. — Ваш коллега ничего кроме неприятностей мне не доставил; и я не думаю, что у вас есть желание разделить их со мной.

— А куда же, по-вашему, делись деньги?

— Вот этого я не знаю. Могу сообщить вам только, что в ночь на восемнадцатое января в условиях снега и низкой видимости я въехал на поворот в Бом. Посреди дороги лежал человек, а грузовик переехал его.

— И что вы сделали?

— Я свалял дурака. Или поступил, не подумав, я знал, что я тут ни при чем. Короче, я вытащил тело из-под грузовика и уложил его в кювет.

— И спокойно уехали.

— Не скажу, чтобы спокойно. Ну да ладно, дело не в этом. Короче, да, уехал.

— Значит, если вы переезжаете прохожего, вы обычно укладываете его в кювет и едете дальше?

— Не могу сказать вам, чтобы это случалось со мной каждый день.

— Мне думается, что вы должны были сообщить о происшествии в ближайший участок.

— Да, это избавило бы меня от массы неприятностей.

Они снова помолчали.

— Ваша история не кажется правдоподобной, — сказал Швоб. — Зря вы принимаете нас за простофиль. Как бы то ни было, без денег мы отсюда не уедем.

— Значит, вы долго здесь пробудете. Послушайте, я сказал вам главное. К моему приезду ваш товарищ был уже убит. А относительно денег ничего не могу сказать, я не обыскивал его. Хотите — верьте, не хотите — не верьте, это ничего не изменит.

— Вы еще не знаете нас, — с усмешкой проговорил Швоб.

Шап поднял на него тяжелый взгляд.

— И что в вас такого необыкновенного?

— А вот что, — ответил Швоб, глядя ему в глаза. — Тот, кто издевается над нами, делает это очень не долго. Мы не любим шуток, и если в этом есть необходимость, применяем крутые меры.

— Вы сказали все, что хотели?

— Да будьте вы благоразумны, — устало проговорил Швоб. — Мы оставим вам два миллиона, которые свалились вам с неба, и вы больше не услышите о нас. Я иду вам навстречу. Если же вы предпочитаете оставить все для себя, у вас не будет времени этим воспользоваться, так как очень скоро окажетесь в ящике под полутораметровым слоем земли. Вы еще молоды, вас ждет долгая жизнь. Подумайте хорошенько!

— Вы мне не мешаете, — сказал Шап, вставая, но когда вам заблагорассудится удалиться, я не стану вас удерживать.

Швоб казался раздосадованным. Он тоже поднялся, застегнул пиджак.

— Будьте любезны продумать все обстоятельства и принять разумное решение до завтрашнего вечера. В противном случае по истечении этого срока, вас ожидают неприятности.

Пьеро Рагонден покашлял прежде чем войти в кухню, он улыбался и протирал руки замасленной ветошью.

— Чего тебе? — спросил старый Рагонден с вызовом.

— Чего мне? Я тебе мешаю? Я пришел выпить перно, надеюсь, я в своем праве. Я хотел сказать Жану, что с завтрашнего дня я буду ночевать вместе с ним.

— Ты хочешь спать здесь?

— Да, здесь, и ты мне это не запретишь. (Он смягчил тон.) Иногда вы разговариваете слишком громко, я все слышал (он повернулся к Шапу). Лучше мне ночевать у тебя. Извини за то, что я наговорил тогда за ужином, я ведь не знал.

— Я не сержусь, — отвечал уныло Шап.

— Ты смазал грузовик?