Звезда в опасности. Тревожная красота. Кровь в солярке

Кухонные окна покрывал сложный узор инея. От сухого мороза телефонные провода по ночам мелодично позванивали. Градусник на террасе показывал минус тринадцать. Шап взглянул на него, прежде чем спуститься в гараж, присвистнул и подумал, что в Обраке не больше минус восемнадцати. Хорошо утепленный гараж не так уж промерз, он был выстроен в каменистом склоне, и температура его была более или менее постоянной.

Шап отворил только одну створку двери, сел в грузовик, включил обогреватель цилиндров, открыл кран солярки, выключил сцепление и надавил ногой на акселератор. Когда сопротивление обогревателя раскалилось, он запустил стартер, и мотор громко заработал. Он мягко отпустил педали, вышел из кабины и сморщился от заполнившего гараж дыма.

Повинуясь все тому же раз и навсегда заведенному порядку, Шап сначала заводил дизель, а потом уже шел пить кофе. Кофе запел в электрокофеварке. Шап пошарил в буфете и достал чашку. В стеклянную дверь кухни постучали:

— Заходи! — крикнул Шап.

И достал вторую чашку.

— Привет! — поздоровался Рагонден. — Не помешаю?

— Нет, видишь, я приготовил две чашки.

Старик снял куртку «аляску», сел около кофейника, отключил его и энергично потер руки.

— Мороз такой, что хоть ноги уноси, — сообщил он, глядя на дымящийся кофе.

— Минус тринадцать, — уточнил Шап, разливая обжигающий напиток. — Куда это ты в такую рань?

— В Бордо. Отвожу кабель на катушках для завода Джонты… Ну и горячий у тебя кофе!

— Идешь с полной загрузкой?

— Шесть тонн для Ажен, а ты?

— А я, — Шап достал бутылку коньяка, — до Клермон-Феррана, а оттуда — в Иври, в общем, в Париж!

— По такому холоду тебе не поздоровится!

— Подумаешь, — фыркнул Шап, — пока мороз сухой, это ерунда.

— Едешь один или с напарником?

— Один. «Сорер» отправился в Ним.

Рагонден и Шап оба были владельцами своих грузовиков. Рагондену уже стукнуло шестьдесят, Шапу было тридцать пять. Оба большие и сильные.

— Я услышал, как ты заводишь мотор, — объяснил Рагонден, и решил напроситься на кофе. Если уж быть точным, я как раз опрокинул свой кофейник и решил махнуть рукой… Да еще спал неважно… Ты даже не представляешь, какой невыносимой становится женщина, когда стареет… она всю ночь напролет вздыхала… что-то у нее там болело.

— А твой сын?

— Вот-вот. Этот болван собирался отчаливать в четыре. Наверное, я потому и спал плохо: боялся забыть.

Была половина четвертого; Шап налил в теплые чашки коньяку, и они выпили. Шап был привязан к старшему Рагондену — сумасброду и весельчаку, человеку весьма и весьма неглупому, и к тому же всегда готовому прийти на помощь. Их гаражи находились по соседству. Над ними, рядом с крутым обрывом серой скалы, стоял дом Шапа. Между домом и скалами находился крутой склон, усеянный обломками горной породы, где жили кролики и лисицы. Двадцатью метрами ниже дом Рагондена. Еще сто метров — и начиналась деревня, маленькое лангедокское селение, примостившееся на горном склоне. Живописная, дикая и унылая природа.

— А вот и твой сын, — заметил Шап.

— Привет! — сказал Рагонден-младший. — Ну и как? — обратился он к отцу.

— Что значит «как»? — с достоинством переспросил отец.

— Ты опять опрокинул кофейник на пол?

— Пей! — сказал Шап, протягивая ему чашку.

— Спасибо!.. И все же… это наваждение какое-то. Если тебе удастся напиться в нашем доме утреннего кофе, с меня причитается… или ты выпьешь, но холодным, потому что старик не имеет терпения дождаться, пока тот согреется. Ах ты черт!.. да еще от матери попало.

— Твоя мать проснулась?

— А то нет! Ты устроил такой грохот!

— Завел машину?

— Ты сам не слышишь?

— Скоро этому сопляку и слова сказать будет нельзя.

Клан Рагонденов шумно обсуждал свои дела и не делал из них секретов. Их мнение было всем всегда известно. Шап иногда обедал со своими приятелями.

Все трое вышли, застегивая куртки. Шап запер дверь и повесил ключ в углу террасы, для женщины, которая придет убирать.

— Поезжай! — сказал Рагонден. — Мы закроем гараж.

— Спасибо!.. Передайте Рафаелле, что меня не будет четыре-пять дней.

— Хорошо, скажем. Доброго пути.

— Спасибо.

— И не застрянь у какой-нибудь телки.

Шап засмеялся. Он хлопнул дверцей, зажег фары, включил первую скорость и пустил мотор полным ходом, чтобы подняться по крутому склону, который начинался в пяти метрах от гаража. Он еще раз махнул рукой. До почты он ехал на первой. Рагондены с симпатией смотрели ему вслед. Когда задние огни исчезли за поворотом на Беделлу, они тщательно закрыли гараж и пошли к своему грузовику.

У почты Шап выполнил сложный маневр, медленно съехал задним ходом по крутому склону метров на сорок вниз и оказался перед другим склоном, который после трех километров петляющей дороги выводил на шоссе государственного значения № 6, которое ведет из Тулузы в Эксан-Прованс. Местность была пересеченной, подъемы чередовались со спусками, и виражей было предостаточно.

Выполнив маневр, Шап заблокировал ручной тормоз, спустился на колею и обошел кругом грузовик, чтобы убедиться, что все в норме, снова поднялся в кабину. Он закурил сигарету, натянул перчатки на меху и поехал.