Звезда ведьмы

Тайрус тупо уставился на преграду, слишком уставший, чтобы пытаться придумать какой-либо выход.

– Капитан, – Дубина кивнул на двери, – а железо ты тоже можешь превратить в гранит с той же легкостью, что и живую плоть?

– Я… Я не знаю, – честно признался он. – Но даже если и мог бы, то с такой махиной мне не совладать.

Но великан, казалось, его не слушал. Он повернулся к Веннару.

– А д’варфы, насколько я слышал, лучшие горняки в мире.

– Я вызову на бой любого, кто осмелится утверждать обратное, – выпятил грудь командир армии.

– У вас имеются с собой молоты? И зубила?

Веннар кивнул.

– Прикажи принести.

Д’варф поглядел на Тайруса, желая получить объяснения.

Принца вдруг осенило.

– Делай, как он просит.

Выкрикивая приказы на д’варфском наречии, Веннар повернулся к своим.

– И все-таки я не уверен, что у меня хватит сил, – Тайрус шагнул к двери.

– А ты можешь забрать немного магии у д’варфов, которые уже окаменели? – спросил Дубина.

– Сомневаюсь, что у них хватит духа выдержать заклинание второй раз за день. Кроме того, быть гранитными для них более безопасно. Если мы выживем, я расколдую их.

Дубина что-то пробурчал под нос. Вместо ответа Тайрус поднял руки, все еще черные – отголосок исполненного заклинания, – и прижал ладони к серому железу. Закрыв глаза, он направил все свои силы в металл. Вываливаясь из окружающего мира, он пожелал, чтобы железо превратилось в гранит.

Звуки стихли. Даже сердце, казалось, замедлило удары. Но принц чувствовал, как с каждым толчком крови волшебство, превращающее в камень, изливается из него. Вскоре он осознал, что если отдаст хотя бы кроху сверх уже выпущенной магии, то сердце остановится и он сам застынет каменным изваянием.

Удивительно, но его это не печалило. Какая-то часть души испугалась, но иначе он не мог бросить вызов упрямой неприступности истинного гранита. А может быть, это явилось следствием усталости и бесконечных, тяжелых, как этот камень, сомнений, поселившихся в нем? Слишком многого он желал достичь. Но сил не хватало. Он недостоин памяти своего отца…

И вдруг мир вернулся вместе с криками, стонами, звоном стали… и болью. Ладони жгло нестерпимым огнем. Будто испуганная птица, с губ принца сорвался стон.

Дубина оттаскивал его прочь от железных ворот.

– Довольно, капитан! – кричал великан.

– У меня… – Тайрус обрел дар речи. – Получилось?

– Сам оцени, – сказал Блайт, отступая в сторону.

На сероватом железе проступило каменное черное пятно, достаточной высоты и ширины, чтобы проехал всадник. Д’варфы Веннара уже пристраивали инструменты, готовясь пробить дыру.

Принц не отрывал глаз от железных дверей. Он смог. Они войдут в Блэкхолл.

– Твои руки, капитан.

Опустив глаза, Тайрус увидел, что от локтей и до ладоней его плоть превратилась в гладкий холодный гранит. Но болезненное покалывание подтверждало, что кровь возвращается в затронутые заклинанием руки, изгоняя магию. Камень постепенно вновь становился мускулами и костями.

– Ты едва весь не окаменел, – сказал Блайт, посторонившись, чтобы у работающих д’варфов было больше места. – Плечи и даже шея…

– Мы боялись, что ты умрешь, – добавил Дубина.

Тайрус вспомнил, как замедлялось его сердце, как пропадало желание жить и бороться, уступая место каменной бесчувственности настоящего камня. Он понял, что едва не перешагнул черту.

– Ничего страшного, – пробормотал он, бодрясь.

Позади с лязгом и грохотом мастера-д’варфы вгрызались в скалу. Повернувшись, принц убедился, что проход готов. Теперь работники сноровисто расчищали дыру от обломков, дробя самые большие и неподъемные точными ударами молотов.

Веннар протрубил в рог, призывая помощников подойти. Тайрус и его люди вновь забрались в седла. Первым пришпорил «холмовую коняшку» капитан. Если их ждет засада, то кто, как не он, должен первым встретить опасность?

Слегка пригнувшись, он въехал в проход, вырубленный в воротах, и помимо воли затаил дыхание, не зная, что ждет их впереди. Повод в одной руке, меч – в другой.

Но к открывшемуся зрелищу он не был готов.

Миновав дыру, Тайрус выпрямился. Остальные входили под цокот копыт в широкий зал логова Темного Властелина и охали от удивления.

– Это… – высказал за всех сразу Блайт. – Это же изумительно!

На большее первого помощника не хватило. Человеческий язык не мог описать представшее их глазам чудо. Зал равнялся по высоте огромным воротам и тянулся вперед бесконечно далеко, но не прямо, а плавно изгибаясь.

Из карт, привезенных Арлекином Квэйлом, следовало, что проход тянется через всю гору, соединяя северный и южный входы. Посредине он расширялся, и это место разведчик смог описать только как «очень-очень большое».