Звезда Волошина

– Я ранен, Андрей, – обречённо произнёс Макарон, – в голову, наверное, серьёзно… кровь.

– Полежи, Макароныч, я сейчас, – Андрюха побежал к палатке.

В центре крепости кто-то крикнул:

– Командир, Славку поранило, без сознания.

– Есть кто? – кричали от вышки. – Мне руку перебило.

Макарону показалось, что он начал терять сознание, но тут подбежал Андрюха и, чиркнув зажигалкой, не зажигая, что-то приложил к голове, отчего жечь стало сильнее и сознание помутилось.

– Терпи, Макароныч, терпи, – попросил Андрюха и исчез. Макарон закрыл глаза.

Через час, ещё в полной темноте, капитан Волошин увёл гарнизон крепости в зелёнку. Отошли от блокпоста километра на два или чуть больше и укрылись в кустах арыка. Пришёл рассвет, провели осмотр самих себя, имущества и вооружения. Раненых оказалось трое. Прапорщику патрульно-постовой службы искалечило осколками ногу, раны были глубокие, больные и кровавые. Сначала прапорщик терял сознание, но сейчас ничего, пытался бодриться и вёл себя молодцом. Молодому сержанту-конвойнику осколок впился в руку чуть выше локтя, и после удаления осколка с помощью ножниц и перевязки тот чувствовал себя вполне хорошо. Два малюсеньких осколка, похожих на стружку токарного станка, достали теми же ножницами из правого бока Волошина. Крови практически не было, и обошлось йодом и пластырем. Волошин сказал, что ранением это не считается. Значит, третьим раненым оказался сам Макарон. Что влетело ему в голову, так и не поняли, но Волошин осмотрев, сказал, что это не осколок, скорее всего, битый камень или кусок железа от кунга. Радости это Макарону не принесло, так как с головы сорвало кусок кожи вместе с волосами, рану жгло и саднило, что доставляло страдания и неудобства. Хорошим моментом было только то, что не убит, но надо ещё выбраться из этой непонятной передряги и добраться до своих. Также бойцы узнали от Волошина, что крепость была обстреляна из подствольников, предположительно, двух. На их удачу, в крепость влетела всего одна граната, и та взорвалась у кунга, который и принял на себя большую часть осколков. Ещё около десятка гранат взорвались за бруствером, так что крепость, в общем-то, спасла взвод. Но если бы обстрел повторился, и противник пристрелялся, шансов уйти не оставалось.

Осмотр имущества и вооружения установил, что всё оружие на месте, из имущества взяли дохлую рацию и продукты, заблаговременно приготовленные лично Макароном, а также медицинскую сумку и кое-какие личные вещи. Палатки, спальники и посуда остались в крепости.

С боеприпасами было сложнее. Патроны в полном объёме остались у Волошина, у Андрюхи и у раненого прапорщика. У остальных весь боезапас был израсходован. Путём несложных математических расчётов установили, что в наличии триста шестьдесят патронов, или ровно по одному рожку на каждого. Кроме того, было двадцать четыре гранаты к подствольнику и двенадцать гранат РГД-5. Тут же выяснилось, что стрелять из подствольника, кроме Волошина, никто не умеет, боевые гранаты также никто ни разу не кидал.

Весь день просидели в кустах у арыка. Крепость Макарона была в поле зрения, но там ничего не происходило. Что за нами не приедут, становилось всё яснее. Макарон не мог понять, что тянет Волошин, почему они не идут к своим, почему сидят, как куропатки, в кустах и ничего не делают. С другой стороны, он не знал, куда идти и что делать, чтоб их, опять же как куропаток, не перестреляли. После испытанного ужаса в крепости раненая голова повара Макарьичева вообще отказывалась думать. С наступлением темноты Волошин отправил группу во главе с Андрюхой к селу, возможно, всё-таки удастся что-то прояснить с обстановкой, отдав большую часть боезапаса. Не удалось. Группа вернулась ни с чем, доложив, что при подходе к селу их обстреляли, правда, издалека, и дальше идти они не рискнули. Сменив место дислокации, причём по непонятным для Макарона параметрам, ближе к крепости, просидели ещё день. Под самый вечер Макарон, да и все остальные, увидели знакомую машину бригадира, которая ехала мимо крепости прямо к нам. Волошин вышел на дорогу и, как всем показалось, долго о чём-то разговаривал с бригадиром. Машина уехала, а Волошин собрал всех в круг и рассказал:

– Парни, обстановка до конца не ясна, но похоже, наших поблизости нет. Бригадир сказал, что несколько дней в сторону Дагестана шла техника военных, а пять дней назад снялся федеральный блокпост в селе. Сейчас блокпост заняло местное ополчение, по сёлам также много вооружённых боевиков. Что случилось, я не знаю, но выходить надо самим. Бригадир сказал, что идти лучше по железке, а не по дороге. Считаю идти целесообразнее ночью, выслав вперёд спаренный пост охранения. По железке мы не пойдём, пойдём рядом, кто знает этого бригадира и что у него на уме.