Звезда второго плана

Ашот, к которому она явилась через три часа после изгнания, долго хохотал, похрюкивая от удовольствия, а потом, вызвав секретаршу, в два счета нашел крохотную квартирку на окраине Москвы.

Переехав туда, Марина, устроилась на табуретке и с легкой грустью сравнила скудную обстановку с шикарной меблировкой квартиры Залевского.

Найти в этой тесной клетушке что-то позитивное было тяжело.

– Ну, по крайней мере, тут меня маньяк точно не найдет, – вздохнула Марина.

Через несколько дней эта мысль укрепилась в ее сознании.

После нападения на Ленку Марина вообще перестала выходить из дома без сопровождения.

Как бы ни уверяли милиционеры, что теперь двор под особым контролем, она не верила и была даже рада переезду. Милиционеров – даже того, с разноцветными глазами – Марина считала бездельниками.

Изрезанное тело подруги снилось ночами…

Напуганная Марина с удовольствием уезжала из Москвы, уверенная, что только за пределами МКАД ее жизни ничего не угрожает.

Новая квартира в блочной пятиэтажке времен правления кукурузного лидера, с убогой обстановкой, убеждала в том же.

Здесь Марина спокойно спала по ночам, не опасаясь встретить мужчину с раскосыми глазами бутылочного цвета.

Сюда она возвращалась поздно ночью после концертов, пила обжигающий рубиновый чай, валялась на продавленных диванных подушках, смотрела телевизор, где, случалось, уже показывали и ее, и мечтала, мечтала…

Злейшего врага Димку Белова показывали чаще.

И не просто выступления, а клипы – серьезные, дорогие!

После смерти продюсера он не потонул, как ему пророчили многие, а вознесся еще выше, о чем Марина очень сожалела.

Ничуть не реже показывали и Егора, о котором она думала без особого удовольствия, но и без раздражения.

Лежа на диване, опираясь на локоть, Марина с неохотой сознавала, что все-таки тогда, пару лет назад, когда они жили в одном доме и виделись почти ежедневно, Черский был ее тайной любовью.

Вот только не вышло из этого ничего.

Вернувшись от Ашота, злая и расстроенная Марина потянула на себя тяжелую дверь подъезда.

Поднявшись на четвертый этаж, она вытащила из сумочки ключи и подошла к двери.

Свет на площадке не горел, но в небольшое оконце попадали отблески фонаря. Марина сунула ключ в замочную скважину, когда услышала позади не то вздох, не то стон.

Похолодев от ужаса, она обернулась и, увидев направляющийся к ней смазанный силуэт, поняла, что переоценила свою безопасность.