Звезда заводской многотиражки 2

Эталонный дом. Уверен, что в спальнях стоят кровати с высоченными перинами и горой белоснежных подушек под кружевными накидками. Хотя вроде бы чего-то не хватает для полной картины...

Штора в одном из дверных проемов шевельнулась, и в гостиную вышел лохматый рыжий котяра. Уставился на меня зелеными глазами, потерся об ногу белокурой хозяйки и свернулся клубком на покрытой полосатым же ковриком низкой лавке возле печки.

Вот теперь идеально.

– Ты зачем здесь? – спросила девушка. – Мы же договорились...

– Милая, прости, не хватило терпения, – сказал я, снова обнимая ее за талию и притягивая к себе. Но она опять уперлась ладонями мне в грудь, и лицо ее стало суровым.

– Нет-нет, даже не начинай! – заявила она. – Я не такая, ты же знаешь! Я еще в Москве тебе сказала, что вот поженимся, тогда и... Это...

– Я соскучился, сил нет! – сказал я, глядя ей в лицо. Поженимся? Гм... Она тоже была в каком-то смысле эталонной. Красивой, положа руку на сердце, я бы ее не назвал, глаза слишком близко посажены, носик такой... простонародный, похожий на крохотную картошечку, россыпь едва заметных веснушек по щекам, брови и ресницы светлые. На висках выбившиеся из косы светлые волосы закручиваются кудряшками. Но такая она вся уютная и сдобная, прямо хоть картины пиши.

– Ты мне голову лучше не морочь, – строго сказала она и сняла со своей талии мои ладони. – Договорились же, приедешь весной, попросишь у отца меня взамуж отдать.

– Ладно, ладно... – я примирительно поднял ладони. – На самом деле я по делу.

– По какому еще делу? – между ее светлых бровей снова пролегла вертикальная складка.

– Помнишь, несколько дней назад к вам в дом ломилась дамочка? – я подошел к столу, выдвинул деревянный стул с гнутой спинкой и сел.

– Пьяная-то? – девушка шагнула к буфету и смахнула с него невидимую пылинку.

– Ага, – кивнул я. – Говорят, вы еще милицию вызывали...

– Я вызывала, – нахмурилась девушка. – Отец в ночную смену был. А она устроила трам-тарарам, через забор как-то перелезла, я думала, что стекла на веранде побьет.

– Ты ее точно не знаешь? – я прищурился.

– Первый раз в жизни видела, – насупилась она. – И хорошо, еще знаться с такой... Ужас!

– А имя Елизавета Андреевна Покровская тебе о чем-нибудь говорит? – спросил я.

– Первый раз слышу, – отмахнулась девушка, но потом встрепенулась. – Подожди, как ты сказал? Покровская?

– Ага, – покивал я.

– Ну... – девушка покусала губу. – Нас в этот дом бабка Вера поселила. Его ее сын построил, но он несколько лет назад... В общем, нет его больше, не живет он здесь. А дом пустой. Она нас сюда и пустила, взамен на помощь по хозяйству. А у нее девичья фамилия как раз Покровская. Может, какая-то ее родственница?

– А с этой бабкой Верой поговорить можно? – с надеждой спросил я. – Она как, в здравом рассудке?

– Еще и получше нас с тобой, – огрызнулась девушка. – Мой отец шутит, что она тут всех в Закорске еще переживет.

– А где она сама живет? – я подался вперед, чувствуя уже накатывающий на меня охотничий азарт.

– Дальше по улице и потом направо, – девушка махнула рукой куда-то в сторону. – На Куйбышева, пять. Дом такой у нее... Странный. И забор расписной, ты его сразу узнаешь.

– А отчество? Не бабка Вера же мне ее называть! – я хохотнул.

– Германовна, – ответила девушка и вдруг спохватилась. – Ох, а может ты голодный? А я еще и обед не варила, отец только вечером придет...

– Нет-нет, не беспокойся, милая! – я поднялся со стула. – Я же правда только на минутку, по делу. А дальше – как договаривались, Весной приеду предлагать тебе руку и сердце.

Щеки девушки покрылись ярким румянцем, она потупила глазки, а потом снова бросилась мне на шею и впилась губами в губы. Связные мысли мою голову покинули, я сжал девушку в объятиях и притянул к себе. Кровь забурлила, голова наполнилась сладким туманом.

Который моя будущая жена безжалостно развеяла, внезапно вырвавшись из моих объятий и отшагнув назад.

Я отдышался и постарался снова вернуться к реальности.

– Буду ужасно скучать, милая! – сказал я. – Ладно, давай уже меня выпроваживай, а то у меня уже сил никаких нет сдерживаться.

Чем ближе я подходил к нужному дому, тем больше меня терзали подозрения. Мне кажется, или я тут уже был? Правда, не зимой, а летом. И не уже, а только еще буду... Там еще забор расписан детскими рисунками... Жутковатые улыбающиеся солнышки, корявые домики, папа-мама-я из палок-кружочков-огуречиков...

И дом странный, все верно. Будто его все время достраивали и перестраивали. Над палисадником нависает башенка-фонарь. Я стукнул, было, в калитку, но она оказалась открыта. Сначала я даже подумал, что что-то случилось, но потом глянул на засов, а он был притянут куском проволоки, чтобы не дай бог случайно не закрылся. Наверное просто хозяйке не хочется каждый раз бегать и открывать.

Я подошел к двери. На коричневой краске тоже был рисунок. Солнце в углу, зеленая травка штрихами, цветочки.

Я постучал в дверь, потом толкнул ее. Она тоже была не заперта.

– Вера Германовна? – спросил я. Переступил порог, постучал во внутреннюю дверь.