Звезда заводской многотиражки 2

— Еще один вопрос можно? — спросил я и мысленно возликовал. Постарался пока не показывать вида только. Черт, как бы ей в двух словах объяснить, что произошло? У меня явно не так много времени, как хотелось бы…

— Вот прицепился… — пробурчала бабушка.

— Пожалуйста, это очень важно! — я умоляюще уставился на нее.

— Давай свой вопрос, — нехотя сказала Наталья Ивановна, в смысле, теперь уже явно Елизавета Андреевна из девяносто восьмого.

— Что вы помните, перед тем, как сюда попали? — спросил я. — Ну…Случилось что-то опасное или странное, а потом как будто провал в памяти… Подождите, не сердитесь! Я не врач, честно. Я вам потом расскажу свою историю в ответ, только не кричите и не ругайтесь! Елизавета Андреевна, вспомните, ну пожалуйста!

— Ну как… — лицо моей бабушки стало сосредоточенным. — Я навещала приятельницу в больнице. В Новокиневске, в шинниках она лежала. Потом вышла на крыльцо, покурить остановилась, а на скорой привезли кого-то. С фанфарами, народу высыпало. Я поближе подошла, посмотреть, а тут два джипа подкатили. И вокруг началось светопреставление — тра-та-та, бум, выстрелы. Бандиты разборку устроили. А потом… Потом я уже в автобусе в Закорск очнулась. Голова чугунная. Ну это понятно, я перед тем, как домой вернуться, заглянула в бар, нервишки успокоить. Прихожу домой, а там заперто, ключ не подходит, а внутри еще девка какая-то наглая. Верещит, что милицию вызовет. Ну я кричу, чтобы вызывала, они разберутся… Вот и разобрались. Наверное, девка им на лапу дала, сучка крашеная.

— Елизавета Андреевна, вы хорошая актриса? — спросил я.

— Чего? — нахмурилась она, между ее бровей пролегла глубокая складка.

— Чтобы отсюда выйти, вам нужно будет кое-что изобразить, — быстро сказал я, услышав в коридоре чьи-то шаги. — Мне сейчас некогда объяснять, правда. Так что придется просто мне поверить на слово.

— А иначе? — прищурилась она.

— А иначе вас так и будут накачивать уколами до самой смерти, — жестко сказал я. Очень тихо. Шаги вроде бы начали удаляться.

— Угрожаешь? — тоже тихо сказал она.

— Не поверите, но нет, — сказал я. — Просто говорю правду.

Очень бы сейчас помогло зеркало, конечно. Но ничего похожего в палате не было. Только тумбочка и вторая кровать. Пустая, с болтающимися на железной раме такими же жгутами, какими и была привязана моя бабушка. Веревками в оранжевой клеенчатой обмотке.

— Я в самодеятельном театре играла на заводе, — сказала она. — Что там надо сыграть, говори!

— Значит так, — начал я и с шипением втянул в себя воздух. — Представьте, что все вокруг думают, что сейчас не девяносто восьмой, а восьмидесятый. И послезавтра наступит восемьдесят первый. И что на самом деле вас зовут Наталья Ивановна Колокольникова. Только вам по голове стукнули, и что-то в разуме помутилось. А никакой Елизаветы Андреевны вы не знаете.

— Чего? — протянула бабушка и еще больше нахмурилась. Черт, как же ей не идет быть этой самой Елизаветой… Выглядит, как бабка. Хотя… — Кстати, а Вера Германовна Покровская вам кем приходится?

— А ты откуда ее знаешь? — зло прошипела бабушка. — Матерью. Внука она, видишь ли, хотела забрать, грымза старая… Я по метрикам была Елизавета Петровна Житинская, по отцу, но чтобы от нее отвязаться, дала кому надо на лапу и поменяла метрику. Стала Елизаветой Андреевной Покровской, когда в Новокиневск из Москвы вернулась. Так представляешь, она все равно меня разыскала и хотела с нами поселиться. Мол, дом свой Соньке отдала, а сама в город. Мол, артрит у нее, не справляется она. Ох, натерпелась я с ней…

В голове все как-то резко и запуталось, и распуталось. Значит, ты и есть Лизка-оторва. Нерадивая дочь деревенской училки, которая принесла в подоле и сбежала потом с кем-то вертлявым в Москву. И в конце девяносто восьмого тебя убили в последней бандитской перестрелке. Эту историю я помнил. Киллер подстрелил одного Игоря Мельникова, но тот выжил и его привезли в больницу. Туда прикатили какие-то борзые ребята и устроили фарш прямо напротив приемного покоя. Погибло человек восемь, и еще десяток раненых. А сам Мельников, кстати, выжил. В скорую швырнули гранату, но она не взорвалась. На какую-то долю секунды у меня в голове мелькнуло озарение, что все мы как будто кусочки одного пазла. Игорь, я, погибшая на крыльце больницы Лизка-оторва, моя бабушка, в чье тело она попала, Иван, в чье тело угодил я… Накатило и исчезло. Некогда размышлять. Потом, все потом. Устрою себе майнд-мэп, как в детективах, и постараюсь во всем разобраться. А сейчас нужно как-то вдолбить этой упертой дуре, что она не та, кем себе кажется.

— Сейчас сюда придет главврач с двумя людьми, — сказал я. — Взрослый мужик и пацан десяти лет. Ваш сын и внук.

— Никаких внуков у меня нет! — запротестовала Елизавета Андреевна, но я снова приложил палец к губам.

— Подождите, не возражайте! — умоляюще попросил я. — Ну правда нет времени! Надо сначала вытащить вас отсюда, потом разберемся, хорошо?

Она сжала губы в ниточку и кивнула.