Звезда заводской многотиражки 4 (СИ)

— Дак я же говорю! — с чуть ослабевшим напором сказал мужик и покрутил головой в поисках поддержки. Потом в ткнул пальцем в меня. — Он ее держал, она вырывалась...

— Заявление писать вы будете? — не меняя тона спросил старлей, извлекая из папки листок бумаги. — Фамилия ваша как?

— А что я-то сразу? — сдал назад пузан. — Я что видел, уже рассказал... А девушка-то где?

— В туалет ушла, что-то долго их нет уже... — растерянно сказала женщина в пестром фланелевом халате.

Тут дверь туалета распахнулась, в коридоре появилась Аня. Она явно привела себя в порядок, смыла из-под глаз потеки туши, растрепавшиеся за время борьбы волосы собрала в строгий пучок на затылке. Метнула в меня короткий злой взгляд и улыбнулась.

— Вот она, вот! — ткнул в нее пальцем пузан. — Сейчас она вам все расскажет, а у меня постельный режим!

Он торопливо скрылся за дверью своей палаты. Остальные любопытные тоже рассосались.

— Ну-с, так что тут случилось? — спросил милиционер. Посмотрел на меня, потом на Аню.

— Товарищ старший лейтенант, я зашел навестить своего знакомого, и увидел у его кровати эту девушку, — сказал я и указал на Аню. — Она над ним склонилась и что-то там делала. Когда заметила меня, бросила шприц и попыталась убежать. Я попытался ее задержать.

— Имя-отчество знакомого? — спросил старлей.

— Прохор Иванович Нестеров, — с готовностью ответил я.

— Да нет же, ничего такого не было! — Аня сделала круглые удивленные глаза. — Я зашла в палату, посмотреть, все ли в порядке с больным. А он на меня налетел, наверное, ему что-то показалось просто.

— Вы здесь работаете? — спросил милиционер.

— Подрабатываю только, — Аня смущенно опустила глаза. — В свободное время...

— А вы, молодой человек? — спросил старлей.

— Нет, — я покачал головой.

Дверь первой палаты открылась. Из нее вышли трое — высокий благообразный доктор с седеющими висками, давешняя постовая медсестра и здоровый медбрат, тот самый, который выгонял всех лишних.

— Что с Прохором Ивановичем? — быстро спросил я.

— Ничего, — буркнул доктор, скользнув недовольным взглядом сначала по мне, потом по милиционерам. — В порядке ваш Прохор Иванович.

— Так... — многозначительно проговорил старлей и постучал ручкой об край бортика. Медсестра протиснулась мимо него в кабинку и заняла свое место. — Так что, будем протокол составлять?

— Товарищ старший лейтенант, так не случилось же ничего! — быстро проговорила Аня. — Иван всегда был немного с приветом, вот ему и показалось...

— Так вы что, знакомы? — милиционер посмотрел на меня.

— Мы работали вместе, — с готовностью объяснила Аня и очаровательно улыбнулась.

— А как же шприц? — спросил я.

— Какой еще шприц? — Аня удивленно приподняла брови.

— Который ты выбросила в палате, — сказал я.

— Не было у меня никакого шприца, тебе показалось, — Аня невинно похлопала ресницами. — Доктор же сказал, что с Прохором все в порядке, может мы не будем отнимать у милиции время, и...

— Ты куда-то торопишься? — язвительно спросил я, проследив ее взгляд, который метнулся в сторону двери.

— Вы будете писать заявление? — меланхолично спросил милиционер. Второй все это время стоял и скучал с очень бдительным видом. Кажется, эти двое уже классифицировали ситуацию как «ложный вызов». Ну нет, так не пойдет!

— Да, я буду! — сказал я и шагнул вперед. — Мне самому писать или под протокол?

— Да не слушайте вы его, он псих! — почти взвизгнула Аня. — Вечно выдумывает всякое разное... У него провалы в памяти и голоса в голове, у психиатра его спросите! Форму еще откуда-то взял, чтобы в больницу пробраться!

— Вы тоже хотите написать заявление? — невозмутимо спросил старлей у Ани.

Очень хотелось сейчас покрыть ее матом, если честно. Вот же сучка двуличная, как быстро перестроилась! Хорошо, что я сдержался. Не та ситуация. Устроить свару перед милицией — это прямой путь к тому, что любое заявление от моего лица сразу будет воспринято... ну... не очень серьезно. Так что я взял лист бумаги и ручку, сел обратно на кушетку и принялся торопливо излагать, что я, Иван Алексеевич Мельников, беспокоился о жизни и здоровье Прохора Ивановича Нестерова, своего двоюродного дяди, который прибыл в рабочую командировку из Москвы в Новокиневск. Поводы для беспокойства у меня были, потому что в больницу он попал, потому что на него напали...

Писать было неудобно. Ручка то и дело норовила порвать тонкую бумагу, дерматиновая обивка кушетки была недостаточно жесткой.

Аня продолжала убеждать старлея в том, что я просто мнительный юноша, и вообще ее преследую. Каждый раз такая фигня, мол. Тот равнодушно кивал и поглядывал на часы.