Звезда заводской многотиражки 4 (СИ)

Понятия не имею, что сказала или сделала Аня, что милиция так быстро свернула свои дела. Хотя... Сделать-то можно многое. Можно сослаться на важное знакомство, например. Или дать взятку. Или...

На этом мысль оборвалась. Я натянул пальто и повернулся к бабушке.

— Наталья Ивановна, вы уж извините, — я развел руками. — Я вообще не хотел вас втягивать во что-то подобное...

— Вот ты лучше помолчи! — категорично отрезала бабушка. — Извиняется он еще! Я может и вздорная женщина, но добро помнить умею. Жанчик мне про тебя все рассказал. Что если бы не ты, то я бы так и пускала слюни в закорской психушке. И перстень мой вернул. Так что нечего тут извиняться!

Говорила бабушка возмущенным тоном, но глаза ее были теплыми. Благодарными.

И так хорошо стало на душе, что я расплылся в улыбке. Поддался порыву и быстро обнял Наталью Ивановну. Ноздри защекотал памятный с детства запах. Смесь какого-то шампуня, духов и чего-то еще. Чего-то домашнего, уютного. Будто запах старого шерстяного пледа или...

— Ну-ну, — бабушка похлопала меня по спине. — Давай уже, шагай! А то мне и так влетит, что меня на рабочем месте нет уже сколько...

— Хорошо отдохнул? — холодно спросил меня ЭсЭс, как только я вошел утром в редакцию. — Сил набрался?

— Доброе утро, Сергей Семенович, — широко улыбнулся я. — Спасибо, отдохнул отлично. Справку в отдел кадров уже занес.

— Вот ваш список заданий на эту неделю, — сказал он, подвинув к краю стола листочек с напечатанным на машинке списком. — Потрудитесь ознакомиться и поставить подпись. Эдуард, вы сделали пометку в журнале учета рабочего времени?

— Да, Сергей Семенович, — отозвался со своего места Эдик.

Черт, каждый раз, когда кто-то из знакомых разительно меняет внешность, я стараюсь поменьше на этого человека смотреть. Как-то привык я к Эдику в ярких рубашках и с патлами. И этого нового Эдика, с полубоксом и в сером костюме воспринимать отказывался. А если в его сторону не смотреть, а только слушать его голос, можно и дальше думать, что он остался таким же, как раньше.

Я сел на свое место и пробежался глазами по списку. Ну да, конечно. Решение съезда партии, наказы рабочим, фельетон о соблюдении правил техники безопасности на рабочем месте. И рядом с каждым пунктом — инициалы.

— А где моя рубрика? — спросил я.

— Ах да... — змеиный взгляд ЭсЭса уставился на меня. — Следующий номер целиком и полностью посвящен дисциплине и порядку. А в дальнейшем... Я осведомился о вашем деле. Не сказал бы, что парторг от нее в восторге. Так что мы еще посмотрим...

Я набрал в грудь воздуха, чтобы возразить. Но выдохнул.

Так. Он сволочь, это понятно. Очень хочется как-то вывести его из равновесия, заставить орать, брызгать слюной и все такое. Но нужно мне совсем не это. Нужно, чтобы этого урода выперли из газеты по какой-нибудь причине. По любой. Так что никаких пререканий.

С невозмутимым видом я поднялся и снял с полки толстую подшивку «Новокиневского шинника» за прошлый год. Открыл на середине, вытянул из пачки лист писчей бумаги и с деловитым видом склонился над всем этим добром.

Открылась дверь, вошла Даша.

— Доброе утро, — тусклым голосом сказала она. Сняла пальто, убрала его в шкаф. И, опустив глаза, прокралась на свое место. Мы пришли сегодня вместе, ночевала-то она у меня. Но от проходной разошлись в разные стороны. Я в отдел кадров, отдать свои бумаги на отгул, а она забежала в бухгалтерию, поболтать перед началом рабочего дня. Благо, время было еще.

Даша выглядела бледной, и лицо ее было похоже на маску из-за толстого слоя тонального крема. Но кроме него из косметики ничего не было. Сегодня ей тоже предстояло провести день, не выходя из редакции. Потому как вид ее все еще неподобающ для общения.

Я вздохнул и снова склонился над листочком.

Значит так... Пишем докладную записку... А, нет. Лучше объяснительную. Я, Иван Мельников, приношу свои извинения директору завода, профкому, парткому и киноакадемии... Что там дальше? Рубрика, посвященная семейному благополучию работников, не вышла в этом номере, потому что наш новый главный редактор — тупой урод. Нет, так писать, конечно же, нельзя.

Счел более необходимым заострить внимание на соблюдении трудовой дисциплины. И поскольку я всегда соблюдаю субординацию...

Так.

Пожалуй, надо еще кое-что сделать...

Я посмотрел на список своих заданий. С ними можно было особенно не спешить, я это все левой задней пяткой напишу за пару часов максимум. Даже если буду пьяный и связанный.

Но надо как-то улучить момент, чтобы пообщаться с Нонной, например. И в отделе кадров пожаловаться, что рубрику с письмами и советами собрались закрывать. Я бросил взгляд на Дашу, потом на ЭсЭса. Даша что-то старательно писала. Сосредоточенно. Судя по выражению ее лица, это был не дайджест «по следам заводских партсобраний прошлых лет»...